Капля крови и море любви. Ясмина Сапфир

газировки перебивают дикую смесь запахов зрительского парфюма.

      Статная, красивая акробатка исполнят сложные кульбиты на лошади. Серая, в яблоках кобылка рысит по кругу, чуть опустив голову, словно давая зрителям рассмотреть высокое украшение на лбу, из десятка цветных перьев.

      Девушка делает сальто, замирает в ласточке, вдруг переворачивается, встает на руки, разводит ноги в шпагате и снова сводит.

      Поблескивают в свете ярких лампочек под куполом ее серебристый корсет, черные лакированные сапоги и голубые колготки. Маленькая лазурная пачка из сотен оборок даже не трясется, словно и не накрахмаленная вовсе, а пластиковая.

      Крохотная черная шляпка с алой ленточкой на полях подпрыгивает на крутых кудряшках гимнастки, трясется, но остается на месте, будто приклеенная.

      Внучка вскочила с места, визжит и хрустит попкорном одновременно. Розовый бантик на левой косичке развязался. Плотные, черные колготки сползли, собрались складками на коленках.

      Малышка оборачивается и в серых глазах ее плещется восторг, на лице – счастливая улыбка.

      Дочка хихикает, поддергивает зеленую гофрированную юбку непоседы.

      Подталкивает меня локтем, тычет пальцем в арену. Коротко остриженные ногти дочки, очень красивой, овальной формы поблескивают в лучах все тех же неуемных светильников.

      Янтарные сережки трепещут в маленьких мочках, ну прямо как у меня, подчеркивают длинную, тонкую шею…

      Глаза обожгло, я спрятала лицо в ладонях и разрыдалась.

      Безутешно, горько и громко…

      Внезапно твердая, горячая рука легла на плечо.

      – Тебя кто-то обидел? – голос Тала звучал словно издалека и как-то совсем незнакомо. Исчезли металлические нотки, приказные интонации. Король говорил мягко, почти душевно.

      Я убрала ладони от лица, вытерла ими глаза и обернулась.

      Тал резко убрал руку с моего плеча, неторопливо обошел, и замер в нескольких шагах, не сводя немигающего взгляда. Как же изменились его глаза! Еще недавно ледяные, безжизненные они сияли, и казались даже не голубыми – ярко-синими, как васильки.

      – Все нормально, – всхлипнула я как-то слишком жалобно. – Просто… хочу домой… к близким.

      Горло словно стянула петля, слезы снова хлынули из глаз.

      Лицо Тала преобразилось – желваки заходили ходуном, черты заострились, щеки впали. И без того бледная кожа совсем посерела.

      – Хочешь к своему мужу? Под бочок? В теплую постель? Соскучилась по нему?

      Секунда, другая и Тал совсем близко. Еще секунда – и я на постели, под горячим, каменным телом велфа. И чудится мне – никакие силы не сдвинут его даже на миллиметр.

      Не успела понять, осознать – что происходит, властные губы короля впились в мои…

      Поцелуй был долгим, напористым, но язык Тала ласкал очень нежно, осторожно и умело.

      Я сомлела, совершенно потеряла ощущение реальности.

      Стены, пол, потолок, кровать – все поплыло, растворилось в сладком мареве.

      Тал резко напрягся, и я ощутила, как твердый бугор на его