Перстень отравителя. Галина Полынская

за нашими вернемся.

      – А расследовать?

      – Что?

      – Историю мухинской тещи.

      – Догадываюсь я, что там происходит, надо только подтвердить. А если наши расследователи и с такой ерундой не справятся, то грош им цена.

      Под желудком вдруг остро резануло. Феликс покосился на сидящего рядом старика.

      – Под бардачком панель открой и дай мне, что там найдешь.

      Старик кивнул, нащупал панель и открыл холодильное нутро. В глубине, на полочке у самой стенки, лежали небольшая стеклянная бутылка и пластиковый пакет. Никанор достал их. Обе емкости были наполнены какой-то густой красной жидкостью.

      – Что так медленно? – раздраженно сказал Феликс, сворачивая на улицу, к особняку.

      – А что из этого тебе дать? – притихшим голосом ответил старик.

      Феликс бросил взгляд в его сторону и скрипнул зубами, увидав, что старик держит в руках.

      – Где орехи?

      – Или в тещином доме остались, или в офисе. Здесь только это.

      – Мадре миа… – пробормотал Феликс, ударяя по тормозам. Машина остановилась аккурат у калитки особняка, и мужчина выскочил из салона.

      – Да не паникуй! – Старик забросил бутылку с пакетом обратно в холодильник. – Я сбегаю, если что, к магазину! Четырьмя лапами скоро обернусь!

      Но Феликс не ответил. Он распахнул калитку, быстро пошел по ступеням, но обо что-то запнулся в темноте и пробормотал: «Что тут происходит…», затем воскликнул:

      – Ке коньо!

      Никанор Потапович не знал испанского языка, но интонации ему было достаточно. Открыв дверцу машины, он поспешил на голос.

      – Ке канальяс! – продолжали доноситься из темноты ругательства. – Де путана мадрес!

      Когда Никанор подоспел, он увидал, как Феликс, придерживая какого-то человека, лежащего на ступенях, разрывает его рубашку, одновременно пытаясь ему сделать что-то вроде искусственного дыхания.

      Встряхнув тело, как набитый тряпками мешок, Феликс принялся надавливать на какие-то точки, делать массаж сердца… Никанор понаблюдал за этой картиной и спросил:

      – Это кто?

      – Бандитеныш один, Бульбой зовут, в миру Константин Юрич или Юрий Константиныч, не запоминал, – руки Феликса методично все надавливали и надавливали на грудную клетку лежащего на ступенях тела. – Я у него наш особняк забрал.

      – В аренду?

      – Насовсем! – Феликс прижался ухом к груди неподвижного мужчины, процедил сквозь зубы очередное испанское ругательство и продолжил свое занятие. – Проще было взять в собственность, чем возиться с платежами, я эту рутину ненавижу!

      Никанор Потапович пожевал губами, задумчиво посмотрел куда-то вверх, опустил взгляд на зыбко подсвеченные изнутри окна здания, снова пожевал губами и произнес:

      – Хочешь сказать, ты не арендовал наш офис, а просто отобрал дом у какого-то бандита?

      – Примерно так.

      – Хммм… а как ты это сделал?

      – Намекнул, что сдам его людям, которые спят и видят, как бы с ним встретиться, да найти пока не могут.