Перстень отравителя. Галина Полынская

из навесного шкафчика рюмки, Феликс сказал, что на работе они не пьют.

      – Так кончился уже рабочий день! – в сердцах выпалил Валентин.

      – А ты сюда в гости приехал или по какому-то другому поводу?

      – Хоть поесть-то по-человечески можно?!

      – Поесть по-человечески никто не запрещает, – сухо отрезало начальство. – Пить при этом не обязательно.

      Сидевший рядом с Феликсом Никанор Потапович шепнул тихонько:

      – По рюмашке-то выпьют пускай, разговор лучше склеится.

      Дмитрий тем временем потянулся к бутыли со словами:

      – Феликс Эдуардович, это, между прочим, шикарная штука, на ореховых перегородках настоянная, организм омолаживает! По пятьдесят грамм за ужином – святое дело!

      В доме бывшей тещи капитан Мухин ожил, порозовел лицом и, видимо, даже собрался шутить.

      – Ну, если на перегородках и омолаживает, тогда можно по пятьдесят. – Феликс потер переносицу, опасаясь трогать глаза – с непривычки казалось, что они чешутся от линз. – Мне только не наливайте, я за рулем, да и некуда уже дальше омолаживаться.

      Развеселившись шутке, люди зашумели, задвигались, стали накладывать еду в тарелки, разливать настойку по рюмкам. Хозяйка старалась никого не обойти вниманием, но взгляд ее нет-нет да останавливался на Феликсе, как примагниченный. В теплом свете одинокой лампочки под низким потолком черноволосый мужчина казался киношным персонажем, и сложно было поверить, что такие люди существуют в реальности. При взгляде на директора детективного агентства слабели колени, дрожали руки, хотелось сесть напротив и молчать, не сводя с него глаз. Останавливало лишь одно: казалось, что за серым, дымчатым стеклом кипит, едва не вырываясь, какой-то бешеный огонь и сквозь него в упор смотрит нечто непонятное и очень страшное. И от взгляда этого где-то глубоко в груди что-то сжималось и требовало немедленно, сейчас же бежать прочь что есть силы, не разбирая дороги…

      – …началось?

      Лидия Ефремовна не сразу поняла, что к ней обращаются. Приятному русоволосому молодому человеку пришлось дважды повторить свой вопрос.

      – С чего все началось? – Женщина покрутила в пальцах опустевшую рюмку. – Да не знаю… вроде ни с того ни с сего. Вот Ивановна, соседка моя, все ходила ко мне, жаловалась. Говорила, похоже, муж, скотина, и с того света жизни не дает, как подох от пьянки, так и в гробу все веселится вместе с чертями. Даже голос его слышать начала – звал он ее за собой, а после, говорит, ужас такой накрывает, хоть из дому беги. Пару раз так во дворе до утра и просидела.

      – А у вас тут в последнее время никто не подох? – расправила плечи Алевтина. – Я могу посмотреть домашнюю энергетику и…

      Девушка-блондинка, по виду совсем ребенок, закашлялась, попросила стакан воды и поинтересовалась:

      – В вашем доме, Лидия Ефремовна, то же самое происходит?

      – Меня никто не зовет, – женщина уставилась куда-то в стену, старательно глядя поверх головы Феликса. – Но ходит кто-то по комнатам, смех, голоса, удары всякие то о стены,