Глобальные шахматы. Русская партия. Алексей Пушков

Непонимание того, что внешняя политика не зависит от личных обещаний Джорджа Буша-старшего или Джеймса Бейкера.

      Есть знаменитое высказывание лорда Пальмерстона: «У Англии нет вечных союзников и вечных врагов, у нее есть вечные интересы». Постоянный интерес нашей страны, будь то Российская империя, Советский Союз или нынешняя Россия, состоит в том, чтобы удерживать наши международные позиции, а если эти позиции по каким-то причинам удержать невозможно, то получить максимальные компенсации. Наличие 350-тысячной военной группировки на территории Германии было колоссальным рычагом, что прекрасно понимали в Вашингтоне. К тому же на тот момент с окончания Второй мировой прошло не так уж и много времени – всего 44 года. Наличие такой группировки было гарантией сохранения послевоенных договоренностей, гарантией и от возможных реваншистских настроений в самой Германии. Все это было признано в Ялте и Потсдаме, зафиксировано в международных пактах. Мы на полных правах находились в Германии, мы ее не завоевали, а освободили от фашизма. И точно так же, как американцы, англичане и французы находились на территории ФРГ, мы находились на территории Восточной Германии, осуществляя наши союзнические прерогативы, юридически признанные всем миром.

      Просто скинуть с себя разом эти обязательства и эту ответственность, в одночасье сдать все позиции в центре Европы под лозунгом «Мы с друзьями не торгуемся» – для меня это свидетельство полного непонимания, к каким последствиям такой шаг мог привести, к какому колоссальному стратегическому отступлению он вел нашу страну.

      Тот самый горный поток, дно которого все время пытался нащупать Горбачев, на определенном этапе его просто унес. И если в области внутренней политики он еще пытался стоять на ногах до 1990 года, когда был декларирован суверенитет Российской Федерации, то во внешней политике стремнина подхватила его еще на рубеже 1988–1989 годов и понесла неудержимо. Он пошел по пути тотальной сдачи позиций, не будучи способен осуществлять рациональную, взвешенную, эффективную внешнюю политику. Горбачев стал жертвой процесса, который он запустил, но не смог контролировать, процесса, ставшего стихийным.

      Меня в свое время, когда я узнал про переговоры о будущем Германии, потрясла беспомощность этой позиции. Здесь проявился глубокий непрофессионализм Горбачева как главы государства.

      В руководстве страны были люди, которые предупреждали Горбачева о возможных последствиях такой политики. Международный отдел ЦК КПСС тогда возглавлял Валентин Фалин, много лет служивший послом в Германии. Он был категорическим противником подобной позиции. Но все его попытки переиграть Шеварднадзе, убедить Горбачева, что да, нужно двигаться, расставаться с наследием прошлого, но не так, не таким обвальным образом, а выбивая для себя лучшие условия и международные гарантии, – все эти попытки были пресечены на корню. Говорю об этом, чтобы было ясно: это не тот случай, когда у позиции Горбачева – Шеварнадзе не было интеллектуальной