В объятиях герцога. Керриган Берн

скульптуры «Лежащая вакханка»? – спросил граф и повертел головой на подушке так, словно пытался разглядеть то, что находилось за спиной Имоджен.

      Однако там ничего не было. Имоджен стало стыдно. Она обещала сделать для графа в субботу, когда обычно посещала художественную галерею, эскиз со скандально известной скульптуры Жан-Луи Дюрана, но не сдержала слово. Работа была привезена из Франции и выставлена на короткий срок, после чего должна была вернуться на родину. Анструтер, который беззаветно любил искусство, посетовал, что из-за болезни не сможет быть на открытии выставки, и Имоджен заявила, что запечатлеет для него скульптуру во всех непристойных подробностях. Но хозяин «Голой киски» заставил ее работать сверхурочно, и она не попала на выставку.

      – Нет, милорд, прошу прощения, что не сдержала слово. Мне не удалось посетить галерею, – ответила Имоджен.

      Она была так сильно смущена, что боялась взглянуть в добрые карие глаза графа. Девушка боялась потерять доверие друга.

      – Я зашла сообщить вам о том, что мы не сможем видеться какое-то время. Мне поручили ухаживать за тифозным больным, и я вынуждена буду вести себя осторожно, чтобы не занести заразу в вашу палату.

      – Вы говорите, что в больнице появился пациент, который болен тифом? – удивился граф.

      Его серебристые кустистые брови были сведены к переносице. Лицо графа выражало беспокойство.

      Имоджен наклонилась, чтобы проверить пульс пациента.

      – Не знаю, слышали ли вы, – заговорщицким тоном промолвила она, – что к нам привезли герцога Тренвита.

      – Тренвита? Значит, его нашли? Этот негодник, малыш Колин Толмедж, жив?

      Худое изможденное лицо тяжелобольного расплылось в улыбке, скорее похожей на оскал. Имоджен попыталась скрыть изумление. Ей бы никогда не пришло в голову назвать Тренвита малышом.

      – Я беспокоился о мальчике, – признался старик. – Моя городская усадьба находится рядом с усадьбой Тренвитов. Я знал всю его семью, начиная с прадедушки. – Граф покрутил свои жидкие усы и вдруг закашлялся, что вызвало у Имоджен беспокойство. Однако приступ вскоре прошел и граф продолжил: – Значит, у Колина тиф… А как же вы? Вы же тоже можете заразиться. Это очень опасно!

      Имоджен покачала головой.

      – Нет, я уже переболела тифом.

      – И все же угроза заражения остается. Позовите доктора Фаулера, я попрошу, чтобы он нашел кого-нибудь другого для ухода за герцогом.

      Имоджен была тронута заботой графа.

      – Боюсь, вам придется иметь дело с самой королевой. Хотя, наверное, она уже покинула больницу.

      – Здесь была королева? Ну надо же! Какое событие в жизни нашей больницы! – Граф вздохнул. – И все же не понимаю, почему вы отказываетесь навещать меня? От старости и смерти нет лекарств, мне уже ничего не страшно в этой жизни. Неужели какой-то тиф помешает нашему общению, разговорам об искусстве?

      Услышав нотки горечи в его голосе, Имоджен почувствовала, как у нее защемило сердце. Граф страдал от одиночества.

      – Дорогой лорд Анструтер, вы