Мастер-маг. Чарли Хольмберг

«соединила» себя с бумагой, а потом вытащила из ящика стола конверт. Надорвав его, Сиони высыпала себе на ладонь резиновые пуговицы и принялась их рассматривать. Она хотела сделать прочные подушечки для лап Фенхеля. По размеру пуговицы практически подходили, и Сиони надеялась, что с материалом не придется возиться слишком долго. Вряд ли в таком деле можно надеяться на помощь Эмери.

      Она стиснула пуговицы в кулаке. А есть ли у нее время на столь незначительные мелочи?

      Два года назад, узнав в доме магички Эйвиоски тайну разрыва Привязки – тайну, которую не знал никто на свете, кроме нее, – Сиони очнулась на больничной койке. Хоть Сиони и была изрезана, как рождественская индейка, она в принципе не пострадала – ее исцелили заклинания магии Крови. Маг, спасший ей жизнь, имел официальное разрешение на эту работу, но Сиони ужасала сама мысль о том, что кто-то применяет к ней подобную магию, причем почти сразу же после того, как на ее глазах Потрошитель жестоко убил ее лучшую подругу.

      Когда она окончательно пришла в себя, выяснилось, что она стала Осветителем – магом стекла, поскольку успела изменить Привязку к материалу ради спасения жизни. Восстановив связь с бумагой, Сиони смогла забыть о чудовищных преступлениях Грата.

      Но со своими воспоминаниями Сиони ничего поделать не могла. Она хранила все до мельчайших подробностей: первую попытку сотворить заклинание, предпринятую в пятом классе, рецепт пирога с почками и даже пряжки на туфлях, в которых щеголяла мг. Эйвиоски, когда Сиони впервые встретилась с ней восемнадцатого сентября тысяча девятьсот первого года.

      Она, похоже, навсегда запомнила, как увидела бесчувственное тело мг. Эйвиоски. Магичку подвесили к потолочной балке в ее собственном доме, стянув веревку на кистях ее распухших рук. Голова мг. Эйвиоски тогда поникла, как у неживой, а туловище безвольно раскачивалось из стороны в сторону.

      И Сиони не забыла, как осколки стекла вспарывали ей кожу – иногда ее настигало ощущение, что они опять впиваются в ее плоть, и тогда она вздрагивала и растирала проступавшие на коже мурашки. А беспредельный испуг в глазах подруги Дилайлы она запомнила настолько хорошо, что, будь у нее хоть какие-то способности к рисованию, Сиони бы изобразила личико Дилайлы, даже зажмурившись.

      И теперь она совершенно точно знала, каким образом Грат Кобальт разрывал и устанавливал Привязки, чтобы стать Потрошителем.

      Сиони рассказала Эмери о своих фантастических возможностях еще в больнице. Она кое-что продемонстрировала Эмери, но не стала посвящать наставника в детали. Он не задавал ей лишних вопросов, однако и немногое, что он узнал, плохо укладывалось у мага в голове. Оно и понятно – Сиона могла с легкостью «жонглировать» материалами, и то, чего она достигла, было сравнимо, пожалуй, с преодолением земного тяготения. Но Сиони помалкивала о своем стремлении освоить другие разновидности магии: на фоне тех отношений, что с некоторых пор стали складываться между ней и Эмери, это было бы весьма рискованно.

      Правда, сначала Сиони твердо намеревалась отказаться от