Женский приговор. Мария Воронова

сказала Аня, – так полагается. А картошка стоит десять копеек килограмм, если я лишние сто граммов и срежу, то это одна копейка всего. Пусть мы по килограмму каждый день съедаем, получается тридцать копеек в месяц. Не те деньги, чтобы из-за них мотать нервы родной дочери.

      – Какие у тебя нервы, если ты мать убиваешь и ухом не ведешь! И неважно, что тридцать копеек, ты их заработай сначала, а потом будешь рассуждать, те это деньги или не те! А то ишь какая! Ни черта не делает, на родителей плевать, зато куча претензий, джинсы ей, видите ли, не покупают!

      – Но у нас в классе уже у всех есть, одна я хожу как оборванка!

      – А ты следи за своими вещами! Если приложить усилия, в любой одежде можно выглядеть аккуратно и симпатично.

      – Даже в ваших с бабушкой обносках? – рассмеялась дочь.

      – Даже в них! Все равно они лучше, чем то, что в магазинах продается.

      – Ну твои костюмы тоже в магазинах не продаются, однако ж ты их не у бабушки взяла.

      – Ты не равняй! Я директор школы и должна выглядеть соответственно.

      – А я ученица школы и тоже должна выглядеть соответственно.

      – Форма у тебя есть, вот и выгляди! Воротнички подшивай нормально, а то когда грязный воротничок, тут уж никто ни на что другое не посмотрит. Я тебя обеспечиваю одеждой, чтобы от холода защититься и срам прикрыть, а дальше уже твое дело. Воротнички чистые, юбка отглажена, чулки целые и в гармошку не собираются – вот и все, что нужно. Сразу ясно, что ты приличная девушка и следишь за собой. А кто обращает внимание, во что человек одет, кому важны все эти джинсы, кроссовки, прочее фирменное тряпье, это просто мещане, ограниченные люди.

      – Ну, значит, у нас в классе все мещане.

      – Наверняка есть хорошие девочки, просто ты сама своим гнилым нутром тянешься в плохую компанию! Ради одобрения каких-то идиотов готова матери всю душу вымотать! Мне вот даже в голову не приходило у своей матери что-то требовать, а мы жили тяжело, очень бедно жили. Один раз по карточкам получили для меня мальчуковые ботиночки, так я счастлива была!

      – Так, мама, тогда эти ботиночки были все равно что сейчас джинсы, – засмеялась Аня.

      – Ничего не все равно!

      – Ну ладно.

      – Стой! Ты куда это собралась?

      – К себе в комнату.

      – Просто так уйдешь? Даже прощения у матери не попросишь?

      – За что?

      – За то, что ты лентяйка!

      Аня снова засмеялась, и Надежда Георгиевна со злостью посмотрела на ямочки у нее на щеках. От бабушки достались.

      – Мама, если я попрошу прощения за то, что лентяйка, и ты меня простишь, то это будет значить, что ты разрешаешь мне лениться сколько я захочу. Так что это не в твоих интересах.

      – Ты вообще в своем уме? – закричала Надежда Георгиевна. – Мать тебе делает замечание, а ты философствуешь! Брешь в логике выискиваешь, вместо того чтобы извиниться, осознать свое поведение и попытаться исправиться!

      – Ладно. Хочешь, я посуду помою?

      – Да уж помой, будь любезна!

      Аня быстро собрала грязную посуду