Женский приговор. Мария Воронова

вовремя и подготовиться к совместной жизни!

      Ирина заглянула в свою комнату, пригладила покрывало на кровати и вышла в коридор. Шубка Егора на детской вешалочке, а вот свое пальто Ирина легкомысленно повесила за петельку! Хорошо, что заметила и успеет исправить до прихода Валерия, чтобы ему с порога не бросилась в глаза ее неаккуратность! Ирина расправила пальто на плечиках и удовлетворенно вздохнула. Так, обувь на галошнице, сумка тоже. Выключатели чистые. А кормить? Господи, чем же она будет кормить Валерия?

      Ирина метнулась в кухню, распахнула холодильник. Майонез и горошек стоят в углу, ждут дня рождения Егора. Сметаны еще четверть банки и творог – она завтра на ужин сырники сделать собиралась. Ладно, сделает сегодня. Пошарив в ледяной норке морозильника, Ирина извлекла на свет божий курицу. Утром проснется пораньше и приготовит. Можно еще тесто поставить, чтобы утром Валерия разбудил чудесный аромат свежеиспеченных блинов. Таких блинов, как у нее, больше нигде нельзя поесть, только дрожжи еще неплохо бы найти… Ага, вот они, примерзли к потолку морозилки. Ирина взяла нож и попыталась отколоть серый брусочек, но тут раздался звонок в дверь.

      Она побежала открывать…

      Надежда Георгиевна готовила обед на завтра. Бросив мясо на раскаленную сковородку, она принялась натирать морковь. Терка была острая, опасная, а Надежде Георгиевне непременно хотелось использовать каждую морковину до конца, чтобы не переводить напрасно хорошие продукты. Но как ни была она внимательна, все равно стесала ноготь. Настроение, и без того не радужное, совсем испортилось: редко так бывало, чтобы Надежде Георгиевне удавалось отрастить все ногти одинаковой длины и сделать приличный маникюр, а вчера все получилось. Но из-за проклятого жареного мяса наслаждаться красивыми руками пришлось недолго. К счастью, хоть в морковку ноготь не упал, и на том спасибо.

      Надежда Георгиевна сбегала в ванную, предполагая, что не найдет там своих маникюрных ножниц, и предвкушая, что сделает с Анькой, если предположение подтвердится. Но набор, как ни странно, лежал на месте.

      Даже с одним коротким ноготком руки уже имели совсем другой вид, но грустить по красоте было некогда: мясо, кажется, стало подгорать. Надежда Георгиевна вернулась в кухню и быстро помешала содержимое сковородки, добавила морковку и помешала еще раз.

      Тут в кухню вошла дочь. Будто не замечая матери, она включила газ под чайником и достала из буфета свою кружку. Надежда Георгиевна вскипела:

      – Куда ты лезешь? Не видишь, я готовлю?

      – Мама, я просто чаю себе хотела налить, – сказала дочь сонным голосом.

      – Просто чаю? Ты не видишь, что мешаешь мне? Мне, может, нужен чайник, чтобы мясо залить!

      – Ну так он сейчас закипит как раз.

      Дочь раздражала всем – ленью, отстраненностью от семьи, увлеченностью разной низкопробной литературой и музыкой, в общем, многим. Но хуже всего была ее невозмутимость.

      – Вот ты когда начнешь что-то