Клякса. Дополненное издание. Части I и II. Елена Гусарева

полыни.

      – Симкина! – строго позвала Ира.

      Она обернулась.

      Ира сощурилась и многозначительно закивала.

      – Ладно, ладно…

      – И че? – бросила Симкина в ответ. Ее трясло толи от аллергии, то ли от злости. – Меня, между прочим, Вера зовут. Усвой! – она отвернулась и пошла дальше.

      3

      Ира обвела всю компанию суровым взглядом, сама внутреннее пугаясь той ненависти, что испытывает в этот момент к Симкиной, да и ко всем остальным тоже.

      – Вот борзая, – прошипела она. – А мы ей бойкот.

      – Это как? – простодушно спросила Леся.

      – А вот так. Чтобы никто с ней больше не разговаривал.

      – Ого, круто у них тут, – хохотнул Эдик, обращаясь к Максу.

      – Ир, да ладно, – примирительно возразила Леся. – У нее ж правда аллергия. Она в мае две недели в больнице лежала. Мы с мамой навещали, апельсинов приносили, а оказалось, ей их тоже нельзя. Врач нас отругал. И неловко получилось, что с пустыми руками.

      – Апельсины… – Ира злорадно покачала головой. – Ты ей апельсины, а она тебя шестеркой назвала.

      Леся часто заморгала.

      – Это когда было? – включилась в разговор Наташа. – Забавно, а я и не помню. Без меня что ли?

      – А ты у нас, Наташка, оказывается, «малахольная», «ненормальная», и «с закидонами», а бабка твоя – «ведьма старая, которая всех обманывает».

      – Это она точно подметила! – засмеялся Макс.

      – А ты че ржёшь? – накинулась на него Ира. – Про тебя она больше всех написала.

      – А про меня-то че? – сразу ощетинился Макс. – Я вообще не с вашего квартала.

      – Ты у нас «лапочка» и «очень милый», сюсю-мусю. Даже повторять противно.

      – Да ладно, че она брешет? – Макс обернулся к Эдику, который с интересом вслушивался в откровения Иры.

      – У Максима «бархатные реснички», а еще «он такой добрый»… – продолжала елейным тоном Ира.

      – Макс, а че растерялся-то? – прошепелявил Эдик. – Все знают, что вы – парочка.

      – Какая, блин, парочка?! – Макс покраснел до ушей и с силой сжал совок, так что костяшки пальцев побелели.

      – Ты ее на велике катал, и в бадминтон вы постоянно в паре.

      – А ты с Леськой, и че? – возразил Макс.

      – Да она на лавке перед твоим подъездом прописалась, – не унимался Эдик. – Вечно там сидит. Я ее даже в дождь из окна видел.

      – Да пошли вы все! – вдруг выкрикнул Макс, бросил совок и, разгребая руками заросли полыни, отправился прочь с поля.

      – Пока, Ромео! – ехидно бросила ему в след Ира.

      – А про тебя она что говорила? – мягко спросила Наташа.

      – Да тоже, что и про вас. Короче, бойкот ей!

      Иру распирало чувство праведного гнева и торжества. Давно она в себе копила это раздражение, давно искала случая отомстить Симкиной за обидные слова. Вот только не скажешь всем прямо, что самовольно залезла в чужой дневник и подглядела откровенные излияния. А тут все само собой сложилось. Кто теперь будет выяснять? Наташка, конечно, может прицепиться, она дотошная. Но, если что, и Наташку побоку. Симкина