Волчьими тропами. Купава Огинская

просто потерявшаяся девочка.

      Ее слова должны были бы меня поразить – я привыкла к тому, что никто в деревне не видел во мне человека, и услышать это от знахарки было очень неожиданно – а вместо этого разозлили.

      – Тогда почему вы меня в помощницы не взяли, если знали, что я человек? – жить в ее доме, выполнять поручения, терпеть этот сырой дух другого мира, тяжелый и почти невыносимый я не хотела и не считала важным знать причину, по которой она от меня отказалась, но все равно зачем-то спросила.

      – В моем доме тебе не место. – грубовато отрубила она, негромко добавив: – Надень рубаху.

      И эти последние слова, почти просьба, примирили меня и с непреклонностью ее заявления, и с закрытой перед самым носом дверью.

      Прощаться со мной она не стала, но я не сильно опечалилась по этому поводу.

      Стеречень… я толком и не знала, что это значит. Я и про мир этот почти ничего не знала. Не видела смысла спрашивать, а просто так никто не рвался меня просвещать.

      Почему-то казалось, что чем больше я узнаю об этом мире, тем призрачнее становится возможность вернуться домой.

      К маме, к проблемам с высшей математикой, которая мне совсем не нужна, но в учебном плане почему-то есть, к мечтам о великом будущем, к любимым книгам, фильмам, музыке. К своей скучной, совершенно обычной, тихой жизни. Без оборотней, без других миров, без всей этой никому ненужной сверхъестественности.

      Ашша жила в доме Свера, через три двери от комнаты, что занимала я, рядом с дальней лестницей, ведущей не в общий зал, а сразу в ванную, что по умолчанию считалась женской.

      И она очень удивилась, когда вместе с корзиной, я принесла кое-что еще.

      – Йола правда велела тебе ее надеть завтра? – змеевица крутила рубаху в руках, гладила пальцами яркую вышивку, состоящую из геометрических фигур, в которые то там, то здесь были вплетены руны.

      – Зачем бы мне врать?

      – Не обижайся, – примирительно улыбаясь, она протянула мне рубаху, бережно удерживая ее двумя руками, – я просто удивилась. Йола никогда ничего не дает просто так.

      – И это значит, что мне ее завтра придется надеть?

      Ашша кивнула, мелодично звякнув вплетенными в темные волосы бусинами. Она, как и большинство оборотниц в деревне, украшала свои волосы, вплетая в косицы подвески и бусины, мягко позвякивающие в распущенных волосах при каждом резком повороте головы. В отличие от человеческих девушек, предпочитавших удобные косы, оборотницы выглядели особенно нарядными и очень красивыми каждый день.

      В моей комнате, в плетеной шкатулке на столе уже лежало несколько бусин, что притащила Ашша, чтобы сделать меня красивее.

      Я упрямо предпочитала косу, по неизвестным даже мне самой причинам, стремясь быть похожей на обычного человека.

      – А может мне лучше вообще завтра на вашем этом празднике не присутствовать?

      Мне с негодованием вручили лукошко, ощутимо ткнув его краем в грудь:

      – Даже не думай, – подняв корзину, что я принесла от Йолы, Ашша подхватила меня под