Не спасай обречённого!. Александр Николаевич Лекомцев

телефону (шарит во внутреннем кармане пиджака). Ага, нашёл.

      Раиса Фёдотовна: – Нет, уж лучше я (достаёт мобильник из сумочки, набирает номер, прикладывает телефон к уху). Молчит. Упорно молчит! (кладёт мобильник назад, в сердцах). Да что это за жизнь такая!

      Роман Павлович: – Но если он явится домой без грибов…

      Раиса Фёдотовна: – Ты сам уже похож на мухомор!

      Роман Павлович: – А ты бледнолицую поганку!

      (в бешенстве вскакивает): – Я…на поганку?! А твои эти шлюшки…Вали, Лизы, Люси… Они добрые феи, да? Да они только потому уже давно перестали стоять вдоль автотрассы Москва – Питер, что шофёры принимали их за дорожные знаки!

      Раиса Фёдотовна: – Преувеличиваешь! И успокойся! (уже потише). Я тоже могу многое сказать, но молчу, потому что… (в сердцах). Плюну на всё и тоже, как и ты, буду беззаботно петь!

      Раиса Федотовна решительно идёт к гитаре. Роман Павлович молча перебирается на кресло. Она играет и поёт:

      – От обиды муж мой спятил,

      Жить со мной не захотел

      Объявил он мне, что дятел,

      В лес дремучий улетел.

      Перед миром всем ославил,

      Жизнь пошла на перекось.

      На кого меня оставил?

      Дома, что ли, не жилось?

      Ты слети с макушки дуба.

      Ну, за что такая месть?

      Если я тебе не люба,

      Значит, дятел ты и есть.

      Не стучи свою морзянку,

      Без тебя в тоске хожу.

      А ругалась я за пьянку.

      Больше слова не скажу.

      Старый дробовик найду я

      И пойду я в лес, на стук.

      Жизнь мою ты, молодую,

      Погубил пернатый друг.

      Лучше был бы ты калека,

      Вечно ползал во хмелю.

      Превращайся в человека,

      А иначе – застрелю!

      Ты слети с макушки дуба.

      Ну, за что такая месть?

      Если я тебе не люба,

      Значит, дятел ты и есть.

      Не стучи свою морзянку,

      Без тебя в тоске хожу.

      А ругалась я за пьянку.

      Больше слова не скажу.

      Отобрал ружьё лесничий,

      Проводил меня домой.

      Я люблю твой образ птичий.

      Пусть ты дятел, но родной.

      В человека превращайся,

      Всё прошу я, так и быть,

      И ко мне ты возвращайся.

      Выпить есть и закусить.

      Ты слети с макушки дуба.

      Ну, за что такая месть?

      Если я тебе не люба,

      Значит, дятел ты и есть.

      Не стучи свою морзянку,

      Без тебя в тоске хожу.

      А ругалась я за пьянку.

      Больше слова не скажу.

      Её песня завершается очередным телефонным звонком. Роман Павлович снимает трубку, прикладывает к уху и нервно говорит:

      – Ну, кто там ещё? Альпинист Петя Скалов? Вы ни туда попали! Здесь не клуб скалолазов и даже не гора Эверест! А-а! Вы тоже ищете моего сына, грибника Федю? И где вы ведёте поиски? В Саянских