Нефор. Женя Гранжи

коленям и окружая. Глаза Гарика задвигались, тело выпрямилось, рука в кармане вцепилась в «бабочку».

      – Кто-кто ты? – перешёл на ультразвук краснолицый. – Бес? Чёрт ты лысый, блядь!

      И кулак врезался неформалу в живот. Дыхание перехватило, рука вылетела из кармана, оставив нож внутри. Гарик скрючился, но не успел издать и звука, как тут же получил второй удар – по тыльной стороне колена – от кого-то сзади. Он повалился на землю и прерывисто захрипел. Прижал колени к груди, закрыл виски ладонями и приготовился. Но, кроме очередного залпа крякающего хохота, больше ничего не произошло.

      Гогот прекратился удивительно внезапно и почти сразу. Троица вернулась на скамейку, «псссс» – открыла пиво, молча отхлебнула по очереди и затрещала семечками, внезапно утратив интерес к физическим упражнениям.

      Гарик поднялся, зная, что больше ничего не последует, и, прихрамывая, побрёл в конец парка.

      Покинув парк, он пересёк улицу, и перед ним выросло шестиэтажное серое здание с обшарпанным фасадом. На табличке центрального входа значилось: «Первая городская больница города Градска».

      У входа – худощаво и небрито – вертелся человек с сигаретой в зубах и яркими фингалами под глазами. На нём болтался чёрный балахон с надписью «ДДТ». Бандана пестрела анархистской символикой и буквами «Г» и «О». Разглядев Гарика, он отбросил сигарету и в три прыжка оказался рядом. Они поприветствовали друг друга хлёстким аплодисментом.

      – Ну? Что произошло-то?

      – Проникающее в живот произошло.

      Дуст оглянулся по сторонам и затараторил, надрываясь от шёпота:

      – Вчера ты домой свалил, а мы с Костяном ещё по пиву решили.

      – Вдвоём?

      – Да. Все уже рассосались потихоньку. Тут Вентиль подваливает. Мол, то-сё, пацаны… Сейшн вообще забойный вышел. Это… Молодцы, мол, пойдёмте пивка накатим. Он типа ставил.

      – Ну.

      – Ну, мы к скверу отошли, за перила, как обычно. Вентиль за пивом погнал, а мы с Костяном стояли, курили, нормально всё было, тихо. Это… Тут из сквера четверо выруливают, по ходу, в дрова угашенные.

      Дуст выковырнул из балахона сигарету и жадно прикурил.

      – Ну вот. Нас увидели – и по сценарию, короче: «О! Ниферы, ёпт!».

      Тут он очень похоже изобразил утиный манок.

      – Алё, ниферы! Сигареты есть типа? Ну, у меня кончились, и у Костяна тоже только гоп-пачка оставалась. Он лысому протягивает, а тот: ты чё, гандон, фуфло мне суёшь! Свои давай! Ну, знаешь же, мне-то по барабану, а Костяну спьяну башню рвёт. Он в карман полез, типа за пачкой, чего-то там поелозил и кастетом лысого как приложит!

      Он изобразил правой рукой апперкот.

      – По-любасу челюсть раскрошил. Вентиль уже с пивом подбегал – он второго сзади по башне бутылкой грохнул.

      Дуст крепко затянулся.

      – А ты?

      – Я вообще ничего сообразить не успел – мне от третьего прилетело. Да… А четвёртый, сука, Костяна-то и пырнул. И пяти секунд, наверно, не прошло. Тут они оба втопили. Это… Вентиль за ними погнался, да толку-то. Он скорую с ментами и вызвал.

      – А те двое?

      – Так и лежали, пока менты не упаковали.