Среднеградск. Кирилл Юрьевич Аксасский

жилья для покупателей.

      Ещё три глоточка уже довели тепло до пальцев ног.

      Но кто в таком разгребании может быть заинтересован? У этой другой внешней силы и интерес ведь должен быть другим. Кто из Среднеградска захочет и сможет на такую силу выйти?

      Последние три глоточка заменили страх на решимость.

      Сейчас у Замойлова возникал только один вариант ответа – Крестов. Ему ведь просто от этого никуда не деться. Он в это упрётся, ещё и месяца не просидев в своём мэрском кресле. А у него выходы на Москву есть наверняка – никто в этом уже после подсчёта голосов на выборах в его пользу не сомневался. Значит ему, Замойлову, надо срочно выходить для начала на Крестова.

      16

      Василий Генрихович вышел из бара в настроении, совершенно отличном от того, в котором он туда заходил. Полученная им информация от Юриной и порция армянского коньяка привели его в то состояние, за которое он больше всего и любил свою журналистскую профессию. Это была сложная смесь полной интеллектуальной мобилизации с лёгким, но вполне ощутимым, мандражом риска, дающая ощущение интересности, осмысленности и полезности своей жизни. Мозги включались в авторежим и как бы сами по себе выдавали анализ ситуации и план действий, тело забывало про свои немощи и становилось энергичным и лёгким, а душе хотелось праздника, и она устраивала его из всего, что было в данный момент хоть чуть-чуть пригодным для этого.

      Замойлову было жаль расставаться с таким благородным образом всего лишь через 20 минут его использования: потратил-то ведь почти час на его приобретение. Поэтому сразу разоблачаться домой он не поехал, а решил немного покуражиться и на маршрутке доехал до редакции. Ему страсть как захотелось проверить своё актерское мастерство теперь на Кошёлкиной.

      Наталью Германовну от редактирования уже написанной ею и хорошо оплаченной заказчиком статьи оторвал стук в дверь. Секретаря они в редакции давно не держали, помещение арендовали в виде одной комнаты минимальной площади, в которой дежурили втроём по очереди. Уже 4 года назад на редколлегии было принято разумное решение: «Городничий» достиг такой стадии своего развития, что в понтах типа просторной приёмной редактора с секретарём и кожаным диваном журнал уже не нуждается. Эти деньги тоже лучше распределять между теми, кто обеспечивает его интересное содержание.

      – Войдите.

      – Можно, Наталья Германовна, отнять у Вас минут 51–0, – произнёс вошедший, слегка прихрамывающий на левую ногу, моложавый мужчина преклонных лет: усы, бородка, очки, строгий костюм стального цвета, коричневый портфель в правой руке – классический профессор из советских кинофильмов.

      – Проходите, присаживайтесь. Мы знакомы?

      – Я-то Вас знаю. Заочно, конечно. Каждый номер Вашего журнала я, так сказать, от корки до корки по воскресеньям и с большим интересом, а иногда даже и с удовольствием. А Вы-то меня вряд ли. Зарецкий Петр Петрович, профессор в отставке, если по-старомодному выразиться.