Пустой трон. Бернард Корнуэлл

мне Алдвин. – Господом и Его святыми!

      – Да я крысиного дерьма не дам за твоего божка, – сказал я. – Кроме того, ты не священник. Ты самозванец.

      – Я… – Продолжения не последовало, потому как Финан снова ударил его в живот.

      – Говори, самозванец, что собирался сделать Этельхельм с принцем Этельстаном? – спросил я.

      – Он не принц, – выдавил Алдвин.

      – Утред, – я посмотрел на сына, – врежь ему.

      Сын помедлил с удар сердца, потом пересек комнату и отвесил священнику тяжелую оплеуху.

      – Хорошо, – похвалил я.

      – Мальчишка – ублюдок, – заявил Алдвин.

      – Еще разок, – обратился я к сыну, и тот с силой приложил попу тыльной стороной ладони.

      – Король Эдуард и мать Этельстана обвенчались в церкви, и священник, который их поженил, жив, – сообщил я.

      Я надеялся, что отец Кутберт еще жив, и, судя по изумленной реакции Алдвина, это было так. Алдвин уставился на меня, пытаясь понять, правду я сказал или нет. Мне подумалось, что, если бы ему сообщили о существовании отца Кутберта, он так бы на меня не смотрел.

      – Он жив, – продолжил я, – и покажет под присягой, что обвенчал Эдуарда и леди Экгвин. А это означает, что Этельстан – старший сын короля, этелинг, наследник трона.

      – Ты лжешь, – произнес Алдвин, но без убежденности.

      – Так ответь мне на вопрос: как собирались вы поступить с этелингом? – терпеливо спросил я.

      Потребовались время и угрозы, но в итоге он заговорил. Этельстану предстояло отправиться за море в Нейстрию, большую полосу гористой земли, образующую западную провинцию Франкии.

      – Там есть один монастырь, – сообщил Алдвин. – Мальчика передадут тамошним монахам на воспитание.

      – Поместят в заключение, ты хотел сказать.

      – На воспитание, – не сдавался Алдвин.

      – В месте, охваченном войной, – продолжил я.

      Провинцию Нейстрия разоряли норманны, целые орды людей, решивших, что Франкия сулит более легкую добычу, нежели Британия. Любой монастырь в тех бесприютных местах на берегах океана неизбежно должны были разграбить жадные викинги, а всех его обитателей предать мечу.

      – Ты хотел убить этелинга, не обагрив кровью собственные руки, – обвинил его я.

      – В Нейстрии есть святые люди, – пробубнил поп.

      – Святые тюремщики. Королю Эдуарду известно об этом?

      – Король согласился передать сына-ублюдка на воспитание Церкви, – заявил Алдвин.

      – Он думает, что речь идет о некоем монастыре в Уэссексе, – предположил я. – А не о дыре в Нейстрии, где рано или поздно какой-нибудь норманн выпустит его сыну кишки.

      – Или продаст в рабство, – негромко заметил Финан.

      Это выглядело правдоподобно. Этельстан и его сестра, двое детей? На невольничьих рынках Франкии за них можно выручить неплохую цену.

      – Ублюдок, – бросил я Алдвину. – А что до его сестры? Ее ты тоже хотел сделать рабыней?

      Поп ничего не ответил, только вскинул голову и с вызовом уставился на меня.

      – Ты ездил