Роковой сон Спящей красавицы. Мария Очаковская

Тамара.

      – Ладно, тогда сапфировые серьги Параши Жемчуговой? Про них уже чистая правда.

      – А что с ними не так? – спросила Юля.

      – Ни сама Жемчугова, ни те, кому достались ее сапфиры потом, не дожили до 30 лет. Энергетика камня, магия или банальное стечение обстоятельств – назовите как угодно. Между прочим, когда у меня дома хранилась та самая галстучная булавка Петра Ильича, то я за неделю накатала пять финальных глав диссера. А до этого сидела – ни в зуб ногой.

      – Потому что взялась за ум, – объяснила мать.

      – Э-э-эх! Потому что Чайковский со мной вдохновением поделился.

      – Да… – протянула Юля. – Интересное дело…

      – Вот я им и займусь! Буду искать брошку Чайковского, кальсоны Мариуса Петипа, библиотеку Ивана Грозного и Священный Грааль! – воскликнула Арина, осушив бокал. – Похоже, вскоре это будет мой единственный заработок!

      Несколько минут назад она отправила ответ Наталье фон Паппен, согласившись сотрудничать с их фондом. И теперь все ее музейные неприятности бултыхались в искрящемся озерце шампанского.

      9. Варвара Ливнева

      Что такое талант? – Душа.

К. С. Станиславский

      – Вы не знаете, откуда артисты выходят? Где их служебный подъезд? – в который раз спросил мужчина с букетиком подвядших белых гвоздик, но так и не получил ответа.

      Он шел навстречу шумному, многолюдному потоку, его видавшее виды полупальто и нелепая шляпа в стиле Юрия Деточкина заметно выделялись на общем глянцевом фоне посетителей Большого театра. Празднично одетая публика расходилась после спектакля, все торопились, ворчали и толкались.

      Это раньше зрители с неохотой покидали театр, обсуждали на ходу представление и неспешно рассаживались в экипажи. Теперь же «театральный разъезд» больше напоминал «театральный разбег». Нынешняя публика улепетывала из храма Мельпомены, как при пожарной эвакуации, бурливо выплескиваясь на залитую огнями площадь, где ее встречали шум толпы, гул автомобилей и неоновые всполохи вывесок. Ночная жизнь большого города лишь начиналась.

      Знаменитая квадрига Аполлона рвалась с портика вверх, в чернильное московское небо. Само же здание Большого театра с его обновленным, будто загримированным, фасадом напоминало гигантскую театральную декорацию.

      Меж тем у подъезда № 5, с табличкой «Служебный вход», того самого, о котором спрашивал мужчина с гвоздиками и который он в конце концов отыскал, никакого движения пока не наблюдалось. Служебная проходная ожила лишь полчаса спустя, и из дверей потянулись работники театра, буфетчики, гардеробщицы, технический персонал, работники сцены…

      – Простите, а балерины тоже отсюда выходят? – на всякий случай решил уточнить мужчина, обратившись к статной женщине средних лет, по виду билетерше.

      – Откуда же еще им выходить? – ворчливо ответила та, не останавливаясь. – Не из окна же им вылетать?

      Тут дверь подъезда открылась, выпуская небольшую группу молоденьких девушек. Легкие,