Три девицы под окном. Юлия Владимировна Монакова

всегда, дружить везде, дружить на суше и в воде»; «Всегда стремиться только ввысь и никогда не падать вниз»; «Солнце в ладонях, сердце в груди, гордая юность всегда впереди»). В пятнадцатилетних здоровых девахах уже бушевали подростковые гормоны, и они вовсю кадрили своего вожатого Виталия Романовича – беззастенчиво строили ему глазки, кокетничали, надевали провокационную одежду, демонстрирующую ноги и грудь.

      С младшими отрядами было не в пример легче. Рита видела, с каким воодушевлением дети маршируют по лесным тропинкам, громко выкрикивая свои нехитрые речёвки:

      – Раз, два!

      – Три, четыре!

      – Три, четыре!

      – Раз, два!

      – Кто шагает дружно в ряд?

      – Развесёлый наш отряд!

      – Кто устал?

      – Не уставать!

      – Кто отстал?

      – Не отставать!

      – Настроение на «пять»!

      – Все законы выполнять!

      – Песню-ю запе-е-вай!!!

      Будь Рита помладше на несколько лет, она тоже с большим удовольствием присоединилась бы к этим весёлым шествиям и поорала бы вместе со всеми. Она вообще была готова заниматься всем, чем её только ни попросят: стенгазету нарисовать? Пожалуйста! Девиз для отряда придумать? Легче лёгкого! В столовой подежурить? С превеликой радостью!

      Во время дежурства нужно было помогать поварихам чистить картошку, протирать столы, затем разносить порции и даже вытряхивать чужие объедки из тарелок, но Риту это ничуть не напрягало. Зато дежурные садились есть раньше других и могли накладывать себе дополнительные порции котлет, сосисок и булочек, а также пить вкуснейший фруктовый кисель без ограничений. Рита обожала эти дежурства, и столовая казалась ей райским местечком. Даже запахи пригоревшей рисовой каши на молоке, тушёной капусты и скисших в горячей воде тряпок для протирания столов не казались ей отвратительными.

      По ночам в лагере традиционно вполголоса рассказывались страшилки.

      От них холодела кожа на затылке не только у малышей, но и у взрослых ребят из первого отряда, хоть и стыдно было признаваться в этом вслух. Рита куталась в одеяло, как в кокон, боясь высунуть даже пятку – настолько живо воображала себе кикимору, которая в сумерках выбирается из своего болота и бродит по лагерю, совсем рядом: выискивает зазевавшуюся беззащитную жертву, чтобы впиться в неё длинными кривыми зубами… Она подходит к их корпусу, шлёпает мокрыми босыми ногами по крыльцу, прижимается лицом к окну и всматривается, кто есть в комнате… Внутрь ей не проникнуть, но встретиться глазами с мертвенно-хищным взглядом, увидеть прилипшие к стеклу влажные космы – тоже удовольствие ниже среднего.

      Однажды и в самом деле кто-то огромный, бесформенный и страшный появился за окном снаружи и легонько постучал по раме – раз, два, три… Девчонки завизжали так, что перебудили весь лагерь. Оказалось, на территорию