Жизнь прожить – не поле перейти…. Ольга Онищенко

смотрела на друга. Что-то зашелестело и звук вспоротого дна в чемодане, казалось, оглушил всю округу. Но то, что увидели дети в тайнике, вообще лишило их дара речи. Это были паспорта. Много. Немецкие.

      – Ваааася, что это? Вась, я боюсь. Вась, пошли отсюда, пожалуйста, – зашептала Маня.

      Вася вдруг встрепенулся. Начал засовывать паспорта в потайное дно чемодана.

      – Маня, клей, нужен клей. Я разорвал подкладку. У тебя остался хоть какой?

      – Надо поискать. Пошли скорее. Вась, вдруг хозяин этого чемодана сейчас придёт?

      – Маня, иди домой. Найди клей. Я спрячусь на крыше и буду следить. Главное, чтобы хозяин чемодана не понял, что кто- то нашёл тайник. А потом… Потом надо будет сообщить. Куда следует.

      – А куда следует?

      Ну, не знаю. Бате скажу сначала.

      Маня с Васьком быстро как могли, вылезли на крышу и вдруг они с ужасом поняли, что снег на крыше… И их следы остались тоже. Они переглянулись.

      – Вась, что делать? Нас поймают и убьют? Да Вась?

      – Ну-ка, не ной. Никто нас не убьет. Мы в советском государстве живём. А в советском государстве детей не убивают.

      – Но документы ж немецкие.

      – А ну, бегом, сказал тебе, за клеем. И прекрати панику создавать, пионерка называется.

      …Уже второй час дети сидели в засаде. Им необходимо было узнать, кто прячет немецкие документы. Оба они понимали, что в городе, видимо, орудуют диверсанты и предатели, которые готовятся к встрече с фашистами в Москве, когда захватят столицу. Но в это они не верили. Но никто не пришёл ни в ту ночь. Ни в следующую. Прошло несколько дней. Никто не приходил.

      Очередная ночь выдалась очень тяжелой. Немец бомбил. Несколько зажигалок Вася и Маня скинули с крыши. Им помогал дворник, дядя Юра. Мотались по крыше всю ночь, иногда прятались в укрытие. Немец приближался все ближе к Москве. Вдруг одна из зажигалок упала на крышу в том месте, где дети нашли чемодан. Она аккуратно скатилась по лестнице. Вася кинулся как тень молнией за ней. И на мгновение застыл. Дверь каморки была открыта. Багор валялся. Внутри все пространство осветила луна. Медлить было нельзя, и чуть ли не в последнее мгновение зажигалка полетела с крыши на землю, где соседки бабули засыпали её песком. Вася вытер лоб и чумазый и уставший заглянул в каморку. Там ничего не было. Ни ящика. Ни чемодана. И стена была ободрана от газет.

      – А ведь там было что-то написано, какие-то цифры и буквы, – услышал сзади голос Мани Васек.

      Маня разболелась. Ее положили к бабушке в больницу. Первые дни она помнит смутно, высокая температура, кашель. Врач сказал, что у нее воспаление легких. Когда Маня приходила в себя, то видела родное лицо бабули. Она гладила ее по головке, целовала ручки, меняла компрессы на голове и Маня забыла, что была война.… Когда девочка пришла в себя, вспомнила, что творится вокруг и так ей стало горько, что захотелось плакать. Скоро она стала подниматься с кровати и гуляла по палатам, знакомилась с такими же больными. Однажды