Заветный ковчег Гумилева. Екатерина Барсова

восторгом смотрела в окно.

      – Москва определенно похорошела. Задает темп. Теперь местами это приличный западный город. Респект!

      – Рита, а ты с кем-то еще из наших списывалась? – спросила Маша.

      – Пока нет. А ты? С кем-то из сокурсников общаешься?

      – Редко, – призналась Мария. – Наверное, я такая ленивая и некоммуникабельная.

      Рита расхохоталась. Смеялась она красиво, запрокинув голову, показывая ровные белые зубы. Так смеяться мог только довольный жизнью человек.

      – Просто, Машенька, ты на редкость положительна. Идеал просто! Наверное, в советские годы ты была бы образцовой пионеркой, а потом – комсомолкой. Ты привыкла, когда все идет по накатанной. Для тебя шаг влево, шаг вправо – почти расстрел. Оттого ты и с сокурсниками не общаешься. Все, что выходит из привычного течения жизни, тебя напрягает.

      Маша нахмурилась, но потом подумала, что обижаться на подругу, с которой не виделась восемь лет, странно. Но от вопроса не удержалась:

      – Неужели я выгляжу такой… бюргершей?

      Рита кивнула.

      – Ну, примерно так.

      – Никогда себя таковой не ощущала!

      – А это взгляд со стороны. Кстати, я сейчас учусь на психолога, так что ты ничему не удивляйся.

      – Не буду, – пообещала Мария.

      – Хата твоя? – поинтересовалась Рита, скидывая рюкзак на пол в прихожей.

      – Снимаю. То есть снимаем, – поправилась Маша. – С молодым человеком.

      – Статус? Просто отношения или что-то более серьезное?

      – Пока не знаю, – уклончиво ответила Маша. Не признаваться же в том, что Вадим – пропал. Это ни к чему. Это ее проблемы, она сама разберется. Еще не хватало свои неприятности вываливать на Риту.

      – Где кухня? – спросила подруга.

      – Прямо. Не ошибешься. Есть будешь?

      – Чай попью.

      На кухне Рита достала из пакета коробку с чаем.

      – Это наш, израильский. Там всякие травки полезные для бодрости, тонуса и мозговой деятельности. Целебный, короче. Это тебе маска глиняная из Мертвого моря. Это браслет с минералами. И картина. Рисовала сама. Так что жду – восторги по поводу моего творения.

      На небольшой картине были изображены горы в бледной жемчужной дымке и нежные деревца на переднем плане. И еще яркие цветы: розовые, лиловые, белые.

      – Весна в Израиле, – прокомментировала Рита. – Красотища! Но это надо видеть, изобразить почти невозможно. Где восторги?

      – Замечательно! – искренне сказала Маша.

      Вдруг у Риты из сумки на стол что-то выпало, сначала Маше показалось, что это спичечный коробок, но оказалось – маленькая картинка: изображение города-крепости с башенками.

      – Что это? – поинтересовалась Маша.

      – Мой талисман, – тихо сказала Рита и бережно взяла картину в руки. – Мне его подарила одна католическая монахиня в Иерусалиме. Сестра Доменик. Это изображение средневекового Иерусалима. А сестра Доменик – удивительная женщина! Где только не была! Даже в Африке работала миссионером. Но что я все о себе да о себе…