Рывок к звездам. Александр Борисович Михайловский

работник, но когда-то прежде служил на кораблях. За ним вторым номером шел равный мне по званию капитан ВКС Карпов Алексей Вадимович, помощник командира (второй пилот) Ту-22М3. Этот с молодой женой Аленой ехал в очередной отпуск, который молодые собирались провести у родителей супруги. Я подумал, что на рейсе могли быть еще жены, дочери, матери военнослужащих, которых в процессе утряски ситуации требуется выявить и взять под особую опеку. Третьим персонажем в форме оказалась капитан финслужбы, военный бухгалтер Нина Семеновна Макагон. Нина Семеновна направлялась в Москву в служебную командировку с целью повышения квалификации, а попала (во всех смыслах) вместе с нами.

      Таким образом, если брать рукомашество и ногодрыжество или возможность манипулировать большими массами рекрутов, эти трое были бесполезны, но, с другой стороны, я еще не знал, с какой целью мне могут понадобиться штабист, пилот и бухгалтер, но чувствовал, что без работы эта троица не останется. Итак, я только начал объяснять политику партии – в смысле того, что в нынешней непонятной ситуации нам, людям в погонах, лучше держаться вместе, потому что хрен еще знает, как все тут повернется, а вместе мы все-таки сила. И именно в этот момент на другом конце ангара, по диагонали от нас, сначала послышались звуки возни и громкие голоса спорящих людей, а потом раздался пронзительный, уходящий в ультразвук, женский визг, переходящий в тот самый вопль о помощи.

      Коротко бросив: «Ячменев и Бычков за мной, остальные на месте» – я решительным быстрым шагом двинулся на запах готовой разразиться трагедии. Меня и этих двух старшин-инструкторов контрактной службы, обученных голыми руками убивать вооруженных противников, должно было хватить для ликвидации любой угрозы средней тяжести. И пусть у нас в руках не было никого оружия, но морской пехотинец, прошедший полный курс обучения – сам по себе оружие, которое невозможно конфисковать.

      Источником проблемы были двое – маленький, не больше метра пятидесяти, толстячок, пышущий гневом и многоэтажными матерными выражениями, и его прямая противоположность, немногословный громила, чем-то похожий на боксера Валуева. Сначала я принял этого здоровяка за телохранителя, а потом подумал, что, скорее, это просто шестерка, потому что телохранитель при нашем приближении уже хватал бы в охапку своего шефа, размахивающего ножом перед носом у перепуганной девушки, и после постарался бы скрыться вместе с ним – чем дальше, тем быстрее. Вместо этого он развернулся в нашу сторону и принялся размахивать ножом крест-накрест перед собой и орать что-то матерно-героическое.

      Дурак! Он двигался так медленно, что для меня не составило никакого труда перехватить его за запястье и взять на болевой прием. Если проделать это одним резким движением, то сложный перелом локтевой и лучевой костей со смещением практически неизбежен. Громила заверещал и выпустил из сломанной руки нож. Я тут же, на лету, подхватил его за рукоять и чисто машинально, на одних боевых рефлексах, одним слитным движением метнул в толстяка,