Игра в ножички. Повесть. Дмитрий Ланев

потрепанный российский мотоцикл или мопед.

      – Классный кадр – мотоциклы на фоне торгового ряда, – сказала Алена.

      – Фотографировать в спину – то же самое, что стрелять в спину, – ответил я.

      Эта мысль только что пришла мне в голову, и я понял, почему крутые фотографы действительно не снимают со спины. Издалека – да, как снайперы, но в спину – никогда. Наверное, в каждом фотографе живет военный корреспондент, а съемка в спину к тому же означает, что ты отстал, то есть проиграл.

      Деревню «К» мы проехали по грунтовке. В деревне был магазин, закрытый на висячий замок, и колодец с» журавлем». Зеленая краска на стенах магазина пообтрепалась и облупилась, зато возле колодца стоял пламенеющий клен, и все вокруг него было покрыто алым ковром. На этом волшебном ковре смуглый мальчик натягивал цепь на звездочку велосипеда. Я остановился, опустил стекло и крикнул ему, правильно ли мы едем к фермеру А. Он не ответил, зато из-за ближайшего забора показалась женщина в цветастом платке, махнувшая рукой в ту сторону, куда я, собственно, и так ехал.

      На выезде из деревни стоял столб. К столбу был прибит ржавый почтовый ящик, и ниже ящика – тоже ржавый и погнутый знак «проезд запрещен», в народе известный как «кирпич».

      – Надо же! – удивилась Алена, – куда это нам нельзя?

      – Туда, наверное, было нельзя, но теперь, похоже, можно, – я кивнул в сторону опушки в полукилометре от нас, вдоль которой стоял серьезно порушенный бетонный забор, а над верхушками осинника торчали две вышки.

      – Скорее всего, заброшенная воинская часть.

      Я предложил Алене сфотографироваться рядом со столбом на фоне голубого неба с парой вышек. Я даже придумал название снимков: «Приют пессимиста» или «Неактуальные запреты».

      – Лучше «Прощание со знаком «Стоп», – сказала Алена и деловито добавила:

      – Мне снять что-нибудь?

      Все-таки она была девушкой своего века, прагматичной до мозга костей.

      Но я поборол низменное и пустил вперед художника в себе. Я хотел ограничиться крупным планом, практически портретом. Для этого мне была нужна голова Алены, точнее, ее лицо и волосы.

      – Сними заколки, пусти кудряшки по ветру, – сказал я.

      Пока я снимал, нас объехали прямо по целине два джипа и несколько мотоциклистов. Все, кого я разглядел, были экипированы и вооружены для пейнтбола. Кавалькада уехала вперед и свернула перед забором, направляясь к вышкам.

      Закончив съемку, я обернулся на солнце. Между нами и ближайшим домом стоял приличный стог сена.

      – Может, продолжить? – подумал я, что было очевидной глупостью, имея в виду фотоаппарат и Алену. – Кто разберет, что у нее в голове?

      Но когда мы доехали до места, которое Петрович отметил крестиком, и где надо было съехать с асфальта, мои мысли вернулись к действительности. Ехать пришлось через лес по дороге, по которой, похоже, до нас только УАЗы и трактора проходили. Глубокие колеи были