Портреты заговорили. Пушкин, Фикельмон, Дантес. Николай Алексеевич Раевский

тому дому, где я живу, а во-вторых, мои отношения с дядей и племянником не из близких; с обеих сторон смотрят друг на друга косо, и это не очень-то побуждает меня часто ходить туда. Катя выиграла, я нахожу, в отношении приличия, она чувствует себя лучше в доме, чем в первые дни: более спокойна, но, мне кажется, скорее печальна иногда. Она слишком умна, чтобы это показывать, и слишком самолюбива тоже; поэтому она старается ввести меня в заблуждение, но у меня, я считаю, взгляд слишком проницательный, чтобы этого не заметить».

      Для нас наиболее интересны настроения самой Александры Николаевны. Она явно устала от тягостной, запутанной обстановки в семье и от нравов окружавшего ее общества. «То, что происходит в этом подлом мире, мучает меня и наводит ужасную тоску. Я была бы так счастлива приехать отдохнуть на несколько месяцев в наш тихий дом в Заводе». Совсем недавно Александрина с ужасом думала о возможном возвращении в Полотняный Завод, а сейчас она считает за счастье оказаться там.

      Таким образом, всего за несколько дней до трагической развязки у Александры Николаевны появилось страстное желание вырваться из сетей, в которых запуталась вся семья поэта. Вспомним о том, что всего несколько месяцев назад примерно то же желание возникало и у самого Пушкина.

      Другими, относительно новыми публикациями, которые произвели немалое впечатление в читательских кругах, были напечатанные посмертно статьи Анны Андреевны Ахматовой[65]. Мне придется остановиться на одной из них подробнее в дальнейшем, а пока хочу обратить внимание читателей на одну деталь, относящуюся к Александре Николаевне.

      В Чехословакии давно ходили слухи о том, что будто бы существует дневник Александры Николаевны Гончаровой-Фризенгоф, в котором якобы имеется запись о встрече Натальи Николаевны с Дантесом в замке Фризенгофов. Это дало повод Анне Ахматовой заявить:

      «О дуэли знали многие (Вяземский, Перовский) и, между прочим, «друг Пушкина» Александрина Гончарова. Могу сообщить многочисленным поклонникам этой дамы, что много лет спустя Александра Николаевна, не без умиления, записала в своем дневнике, что к ней в имение (в Австрии) в один день приехали ее beau-frère[66] Дантес (очевидно, из Вены от Геккерна) и Наталья Николаевна из России. И вдова Пушкина долго гуляла вдвоем по парку с убийцей своего мужа и якобы помирилась с ним».

      Не вдаваясь в подробное обсуждение статьи Ахматовой, я должен тем не менее заметить, что дневника Александры Николаевны Ахматова, несомненно, читать не могла, так как и по истечении 20 лет этот документ остается необнаруженным.

      Являются также совершенно недостоверными просочившиеся в печать слухи о встрече Натальи Николаевны Ланской с Дантесом в замке Фризенгофов.

      В 1946 году А.В. Исаченко опубликовал в братиславском журнале «Свободное радиовещание» первую краткую статью о Бродянах (на словацком языке) «Родственники Пушкина в Словакии», в которой он, в частности, писал:

      «Наталья Пушкина-Ланская несколько

65

Гибель Пушкина // Вопросы литературы. 1973. № 3; Александрина. // Звезда. 1973. № 2.

66

Зять (фр.).