Истребитель магов. Дмитрий Казаков

вне её. На обоих концах возвышались караульные будки. Над ближней полоскалось по ветру полотнище густого сапфирового цвета, а над дальней лениво шевелился алый, словно кровь, стяг.

      Пошлину с путников, к удивлению Гуннара, стребовали только на дальнем краю моста. Видно, Синий Владетель жестоко боролся с мздоимством. Подтверждали догадку и злые, полные затаенной алчности взгляды стражников в ближней караулке.

      Некоторое количество монет перекочевало из рук Иерама в широкие ладони десятника, до удивления похожего на кабана: те же маленькие глазки на толстой морде, та же щетина. Получив деньги, десятник открыл рот и возвестил пропитым басом, явно стараясь быть вежливым:

      – Вы въезжаете во Владение достославного Свенельда! Да будет легок ваш путь! – И затем добавил тихим голосом: – В лесах пошаливают разбойники! Будьте осторожны!

      – А как же воины Владетеля? – поинтересовался Иерам.

      – Они делают все возможное, – сказал десятник громко. В руке купца блеснула ещё одна монета. А когда она незаметно для подчиненных исчезла в рукаве десятника, тот проговорил хриплым шепотом:

      – Не зря нашего Владетеля называют Ленивым! Последние годы ему и дела нет до того, что происходит во Владении. Так что разбойничают даже некоторые из родовитых, рассчитывать вам придется только на себя!

      Иерам помрачнел, а когда отъехали от моста примерно на версту, велел надеть доспехи.

* * *

      Ехать в доспехах было очень жарко. Гуннар давно не носил защитного снаряжения и отвык от него. Теперь же чувствовал себя так, словно его засунули в металлический сосуд и поставили на слабый огонь поджариваться.

      Солнце палило жестоко, обрушивая с белесого, будто выгоревшего неба потоки невыносимого жара. Охранники ругались, но Иерам сам надел легкую кольчугу и был непреклонен.

      Гуннар с Харальдом в этот день ехали позади, прикрывая обоз с тыла. За телегами тянулось удушливое облако желтой пыли, которая застревала в волосах, оседала на коже и скрипела на зубах. Место в арьергарде считалось самым неудачным, и занимали его по очереди.

      Харальду пыль и жара, похоже, совсем не докучали. Он ехал молчаливый и сосредоточенный, мерно покачиваясь в седле. Поэтому Гуннар очень удивился, когда воспитанник неожиданно заговорил.

      – Там люди, – сказал он, показывая в сторону густых зарослей малины на левой обочине. – Они не мылись очень долго, разит от них…

      Гуннар принюхался, но, кроме надоевшего запаха пыли, ничего не ощутил. Но он знал об исключительно тонком нюхе воспитанника, оттого и заорал что есть мочи.

      – Тревога!

      Он понимал, что прячущиеся в чаще могут оказаться вовсе не разбойниками. Но предпочел бы скорее стать мишенью для насмешек, если произойдет ошибка, чем допустить неожиданное нападение.

      – Где? – крикнул кто-то впереди.

      В тот же миг позади раздался жуткий скрип. Гуннар оглянулся: толстая сосна падала, будто огромная башня, медленно и величаво. Почти сразу схожий звук послышался и в голове обоза.

      Что-то свистнуло рядом,