Разведи меня, если сможешь. Ника Ёрш

вдруг сообщила очень серьезным и не терпящим возражения тоном:

      – Господа, мы с Кэтрин Поук, хозяйкой этой квартиры – это может подтвердить любой житель этого дома – столкнулись с проблемой. Приехав отметить ее день рождения, обнаружили, что дверь с умным замком заклинило. Пришлось вызвать мастера и открыть квартиру, не дожидаясь ее супруга: ну не стоять же нам было на лестничной клетке?

      – От господина Поука поступило заявление о взломе, – заявил Томсон.

      – Ошибочное, – напомнила ему Стэф, ненавязчиво демонстрируя свой визофон и напоминая о звонке некоему Маллоуну. – Неужели вы считаете, что Кэт и я стали бы взламывать чужую квартиру ради сомнительной наживы? Прости, дорогая, но я действительно не вижу у вас дома ничего уникального, чем жаждала бы завладеть.

      – Ну знаешь, а как же мои украшения? – притворно обиделась я. – Там есть пара очень неплохих вещичек.

      – И они поспорят красотой с тем, что есть у меня? – вздернула бровь подружка.

      – Вряд ли, – смиренно вздохнула я. – Ради них даже я не стала бы двери взламывать.

      – Покажите ваш чип-паспорт? – вклинился в наши дебаты Томпсон.

      “Черт! – мысленно воскликнула я. – Он же остался в спрятанной сумочке”.

      – Считайте отпечаток, – предложила вслух, протягивая руку. – Не помню, где документы.

      Мужики недовольно переглянулись, но Томпсон, видимо не жаждущий становиться лейтенантом, кивнул. Мне протянули небольшую книжку-сканер и, скривив губы в подобие улыбки, уточнили:

      – Руки мытые?

      Подняв яростный взгляд на трусоватого типа, первым испугавшегося звонка Стэфани, я ответила ледяным тоном, прикладывая к сканеру подушечку среднего пальца:

      – Мытые, дорогой. Не удивлюсь, если твой аппарат и считать ничего не сможет – он к подобной роскоши явно не привык.

      В общем, личность мою подтвердили, за ошибку перед нами извинились, но за дверь все-таки выставили, ненавязчиво проверив, чтобы я ничего из вещей с собой не взяла. Мол, заявка о взломе была, и они обязаны отреагировать соответствующе, хотя, конечно, задерживать нас не станут, ведь понимают, что это ошибка.

      Гады, короче. Органы мне в тот день сильно разонравились, и больше я на мужиков в форме не западала, как раньше.

      Стоило отряду тестостерона укатить, оставив нас на пороге моей бывшей квартиры, как я вспомнила о вещах, оставленных за лифтом.

      – Успела что-то прихватить? – спросила Стэф, глядя, как я прижимаю к груди заветные сумки.

      – Кое-что из шмоток и какую-то наличность. Кажется, с южного континента, – ответила я, решив не скрывать только ту часть, что касалась денег. – Родж обычно все хранит на счетах в банке и расплачивается кредитками, а тут бумажки… Взяла, пригодятся.

      – Само собой пригодятся. Молодец. Завтра в обменник сходишь и поменяешь на наши. И к адвокату тогда наведаешься, есть у меня один знакомый…

      – Пока не нужно, – я отвела взгляд и соврала, как учил Адам Боннер, – вдруг Роджер опомнится и захочет поговорить? Не хочу делать что-то сгоряча,