Цветок боли. Ka Lip

это были лишь мелкие и незначительные обвинения, как обзывательства девочки из другого рода, воровство яблок из сада правителя и еще масса мелких моментов, в которых я не была виновата. Только вот мама верила всем, кроме меня. Уже тогда, в детстве, я чувствовала, что не понимаю этого. Ведь яблоки своровали другие, и мама даже знала, что меня там и рядом не могло быть. Только вот она упорно обвиняла меня в неправильном поведении, а обзывательство девочки – мама тоже знала, что я никогда никого не обзывала, да она и сама видела, как меня регулярно пинали и обзывали, потому что я всегда была тихоней. Но мама поверила им, а не мне. Все это глубоко отразилось во мне из моего детства, а сейчас всплыло на поверхность, и я ужаснулась, понимая то, что, возможно, меня и не любили никогда как дочь. Хотя как можно не любить своего ребенка? Я не знала ответов на эти вопросы.

      Всю дорогу домой я размышляла о произошедшем и стирала со щек скатывающиеся слезинки. Мне было больно и обидно. Еще я понимала, что совсем одна и у меня больше нет семьи, а мужа, как такового, и не было.

      Выйдя из кареты, я опять поймала на себе взгляды слуг и охраны. Только вот сейчас я осознавала их смысл. Все они знали, что я не выполняю супружеские обязательства, поэтому мой муж приводит в дом других женщин или уезжает ночевать к ним. Теперь я знала, откуда такие подробности дошли до ушей моих родителей. А если и они об этом узнали, то об этом знает и весь город. Как же все замечательно продумал Норан. Слуги – лучший источник распространения информации для всех. И он дал им именно ту информацию, которая была нужна.

      Зачем он все это делает? Я не знала. Возможно, просто развлекается, ведь, прожив столько веков, можно и заскучать. А я, моя жизнь и все, что происходит со мной, ему было безразлично.

      Пострадав от нового витка в моей жизни несколько дней и окончательно пробуравив стену своим взглядом, так как ничего больше я не могла делать, а лишь сидеть и смотреть в пустоту, я решила, что нужно поехать к Лиз. Она осталась для меня единственным человеком на Земле, кто искренне мне сочувствовал и кто действительно любил меня…

      ***

      Увидев Лиз в саду, то, как она сосредоточенно срезала розы для букета, я уловила в ней перемену. Она расцветала, этот источник внутри нее, источник света и любви, он притягивал к ней с желанием прикоснуться к его живительной энергии. Мне показалось, что Лиз похорошела, хотя вроде мы недавно виделись. Да, она изменилась, и я это чувствовала. Неужели она не одумалась? Но размышлять долго об этом я не смогла.

      Увидев меня, она бросила свое занятие и побежала ко мне. Мы обнялись, и, видно, почувствовав мое настроение, она, взяв меня за руку, повела в свою комнату – подальше от лишних глаз и ушей.

      Там я и расплакалась. Когда так долго держишься и стараешься быть сильной, а потом оказываешься рядом с тем, кто искренне тебе сочувствует, возведенные тобой же барьеры рушатся, и ты уже не можешь сдержаться.

      Наплакавшись, я все-таки смогла найти в себе силы все рассказать Лиз.

      Слушая о моем отце и матери,