Операция «Круиз». Михаил Рогожин

ждут к восьми вечера. Сейчас поселю тебя в отличную гостиницу прямо на берегу моря, покушаем, потом отдохнешь, наденешь смокинг и на переговоры.

      – Зачем смокинг для переговоров?

      – Так надо. Ты его привез?

      – Только плавки захватил.

      – Ничего, подберем. Я так и предполагал.

      Машина остановилась возле небольшого трехэтажного здания в псевдоантичном стиле с колоннами и портиками. Услужливый портье встречал их на мраморной широкой лестнице. Он улыбнулся Маркелову и сказал по-английски, что апартаменты с видом на море готовы. Маркелов кивнул головой в знак благодарности, и они втроем поднялись в прозрачном лифте-стакане на третий этаж. Маркелову номер понравился. Он был небольшой, но светлый и не заставленный лишней мебелью. Полукруглый холл выходил на застекленную веранду, со всех сторон которой плескалось изумрудное задумчивое море. Направо маленькая спальня с широкой овальной кроватью, пуфиками и дверью в ванную комнату, отделанную розовым мрамором. С другой стороны холла находился кабинет с большим прямоугольным окном, письменным столом и креслами в стиле ампир. За этот стол сразу же и уселся Маркелов.

      – Давай, выкладывай, на кой черт вам понадобилась звероферма в России. Мне эксперты сказали, что здесь своих норок не знают куда деть. В Европе мода на натуральный мех резко падает. Да еще эти сумасшедшие «зеленые» с краской по улицам бегают.

      – Не все так мрачно. Пока каждая русская женщина не купит нашу шубу, мы будем в порядке. Дрессир, пойдем лучше покушаем. Мне еще за твоим смокингом ехать. Немного отдохнешь, поживешь здесь, познакомишься с людьми, а после приступишь к делу.

      – Нет, дорогой, я сюда приехал не лобстеров жрать и не на песочке валяться. Выкладывай, с каких это пор у вас переговоры в смокингах ведут?

      – О, поверь мне, сегодняшний прием, который устраивает у себя на загородной вилле Апостолос Ликидис, важнее любых переговоров. А о делах мы потом поговорим. В шортах где-нибудь на островах.

      Маркелов и не сомневался, что предложение о звероферме всего лишь предлог, и его вытащили в Грецию для какого-то другого серьезного разговора. Поэтому следовало быть предельно осторожным. Янис хоть и был когда-то преданным товарищем, сейчас служит другому хозяину и наверняка относится к нему, Маркелову, как к лоху. За границей наши бывшие соотечественники прежде всего приобретают презрительно-снисходительное отношение к тем, кто остался там, в России. Им кажется, что они умнее, поворотливее, расчетливее только потому, что сумели устроиться в приличной стране. Глупости! Маркелов давно зарекся вести дела с эмигрантами, особенно когда они выступают в роли посредников. Поэтому, не задавая Янису обычных вежливых вопросов о том, как он устроился в Греции, сумел ли купить дом, каким бизнесом занимается, сколько детей и хороша ли любовница, сразу переключился на грека:

      – Что за Апостолос? Он с Россией контачил?

      – Никогда. Как бы тебе получше объяснить? Помнишь Онассиса?

      – Помню.

      – Это приблизительно тот же уровень.

      – Онассис норками не занимался…

      – При