Операция «Круиз». Михаил Рогожин

его правая рука, помощник, начальник охраны, подельник и собутыльник, еще раз проверил по блокноту все задания, которые по дороге в Шереметьево надиктовал ему хозяин.

      – И не забудь в пятницу послать в музыкальный театр корзину цветов для Ксаны. Кстати, пусть кто-нибудь из твоих ребят понаблюдает за ней. Но без напряга.

      – Порядок, хозяин. Жду от тебя звонка из Афин.

      – Ладно. К черту, – сказал Маркелов, бросил в высокую металлическую урну недокуренную сигарету и отправился на досмотр.

      Расставшись с Лавром, он как бы оставил все мысли о московских делах за чертой паспортного контроля. Теперь ему предстояло сконцентрироваться на странном коммерческом предложении, для обсуждения которого он и летел в Грецию. Маркелов редко ввязывался в дела, отдающие привкусом авантюры. Его положение в российском бизнесе было прочным и стабильным. Поэтому любые сомнительные сделки, какие бы прибыли они ни сулили, однозначно им отвергались. И так пришлось приложить много усилий, чтобы похоронить в памяти людей свое криминальное прошлое. Он загремел в брежневские времена в связи с раздутым делом Союзгосцирка. Был обвинен в том, что, работая директором цирковых коллективов, провозил контрабанду, в основном бриллианты, в клетках с тиграми и львами. Маркелов все отрицал. Но компания была раскручена, из ЦК требовали крови, и Маркелову дали на всю катушку. Восемь лет с конфискацией. В лагере он получил кличку «Дрессировщик» и, возможно, благодаря ей и выжил. Отсидел он меньше назначенного срока. На воле уже вовсю кипела перестройка, капиталы создавались в считанные дни. Маркелов прежде всего продал припрятанные на черный день камни и на вырученные деньги основал кооператив «Интеркрона». Стал продавать на Запад пантокрин и лекарственные травы. Потом переключился на цветные металлы. Торговал магнием, ванадием, ниобием, которые в те времена стоили копейки, а за границей на них сколачивали целые состояния. К сожалению, время, когда все торговали всем, быстро закончилось, и Маркелов, не желая рисковать, перешел на вполне легальный бизнес – торговлю недвижимостью. Он покупал недостроенные объекты, в основном в ближнем Подмосковье, и перестраивал их в кемпинги и коттеджи. Жизнь устоялась и приобрела стабильность. Лавр умело оградил его от всяческих разборок, наездов и претензий. В политику Маркелов не лез, но в деловой жизни Москвы принимал активное участие. Был членом многих ассоциаций, обществ и клубов.

      Поэтому, когда из Греции пришел факс от его бывшего сокамерника Яниса, сидевшего за организацию подпольного текстильного цеха в Ташкенте, Маркелов небрежно отложил его и попросил Лавра избавить от домогательств старого знакомого. Но Янис не успокоился. И наконец, случайно, один из факсов, содержащий странное на первый взгляд предложение – создать звероферму для выращивания норок, из меха которых в Греции будут шить шубы, – снова попался на глаза Маркелову. Он удивился и неожиданно для себя решил съездить в Афины. Это решение скорее всего было продиктовано эмоциями, нежели деловым