Фан-клуб колдовства (сборник). Кирилл Кащеев

как вдруг следующие слова бизнесмена заставили ее прислушаться.

      – С конкурентом вы закончили?

      Женщина покачала головой, и Иващенко нахмурился:

      – Ты еще спрашиваешь, почему я в больнице не остался! Меня нет – ничего не делается! На завтра мне нужны все документы, а на послезавтра назначай совещание…

      – Завтра суббота, послезавтра воскресенье, – перебила женщина.

      – Ничего, пока меня не было, все отдохнули, – фыркнул Иващенко. – Ладно, сотрудников трогать не будем, только глав отделов. Водитель тоже пусть отдыхает, я сам на часок в офис смотаюсь, обговорим по-быстрому. Хватит уже! Чтоб духу неуважаемого Александра Федоровича здесь не было. Вообще непонятно, с чего этот убогий со своей толстой бабой такие наглые.

      И тут Ирка почувствовала, что наблюдает за Иващенко не одна. Кто-то еще внимательно вслушивался в его слова, а стоило бизнесмену помянуть «толстую бабу», как Ирка ощутила острую вспышку злобы. Сама не очень понимая, что она делает, девчонка потянулась вслед за этой вспышкой. Сливаясь в единую, почти неразличимую мутную полосу, пространство ринулось ей навстречу. Мелькнул пластмассовый круглый обод, перед глазами блеснула прозрачная поверхность стекла, и в Иркином зеркале отразилось другое зеркало! А в том – перекошенное ненавистью лицо Рады Сергеевны!

      Ошеломленная Ирка отпрянула от стекла. Вскинула руку, торопясь прервать связь, но потом остановилась. Рада не видела Ирку! Полностью сосредоточенная, она продолжала следить за Иващенко. Девчонка стала осторожно вглядываться в лицо «директрисы».

      В голове у Ирки поплыли смутные образы. Деньги – удовольствие. Лицо Аристарха – презрение. Опять деньги. Дом, очень странный, чем-то похожий на обломок скалы – снова удовольствие, острое, даже болезненное, и еще гордость. Растерянность и злость – лицо Иващенко, и вдруг… Ее, Иркино, лицо! И тут же мысли «директрисы» словно обрушились в бесконечный пестрый водоворот: толстые мясистые стебли и громадные цветочные венчики, вдруг оскаливающиеся острыми зубами… Те самые цветы, что Ирка видела во сне! Лицо незнакомого мужчины: по-восточному смуглое, с чуть раскосыми глазами… Морда пса – настолько огромная, что и вообразить невозможно, не бывает таких собак… И все это словно стер взмах гигантского крыла! Осталась только ненависть Рады. К тому мужчине, и к псу, и… к ней, Ирке.

      Ирка мимолетно удивилась – понятно, что Рада ее ненавидит, но почему вместе с каким-то посторонним мужиком… да еще и с собакой? – и потянулась дальше. Туда, где в сознании Рады Сергеевны скрывался ПЛАН. И в этот момент в голове у директрисы полыхнула ослепительная вспышка – она почуяла Иркино присутствие.

      То, что Рада сделала дальше, больше всего напоминало мощный пинок под зад, только вот пришедшийся Ирке прямо по мозгам! Вскрикнув от боли, девчонка отшатнулась и быстренько накрыла зеркало ладонью. Но стекло не налилось прозрачной безмятежной пустотой. Лицо Рады по-прежнему оставалось в нем, и ее горящие болотной зеленью глаза метались, шарили – искали! Они вдруг словно бы выглянули