Мюнхэ. История Сербии / история «Хостела». Братья Швальнеры

устами грязного султана. Решайся.

      Следом отправился Милош к Георгию.

      – Где ты был? – строго спросил вождь, едва тот шагнул за порог нашего дома.

      – У брата.

      – Что ты там делал? – голос его становился всё более грозным и решительным.

      – Мы разговаривали.

      – О том, что…

      – …что турки снова планируют напасть на нас, когда Наполеон отвлечёт нападением Александра.

      – Почему ты мне не сказал об этом?

      – Ты сменишь гнев на милость, когда узнаешь, что брат, узнав об этом, решил сбежать.

      Георгий забыл заданный ранее вопрос и словно вскипел.

      – Ты что?! Откуда ты это знаешь?

      – Он сам мне сказал. Орды турок движутся сюда, коль скоро русские войска решили оставить нас и дать отпор Франции!

      – Но русские обещали нам…

      – Когда опасность подходит к тебе лицом к лицу, любое, даже самое священное обещание, можно забыть. Разве в этом дело? Разве надо сейчас оглядываться назад и рассуждать о том, кто виноват?! Надо решать, что делать! Причём скорее. Решайся же, вождь.

      Георгий опустил глаза. Я была охвачена ужасом, понимая, что должно произойти со дня на день.

      Милош не давал ему как следует подумать:

      – И что же? Что ты решил? Как по мне, так уходить нельзя. Уйдём сейчас – накликаем беду. Первый раз мы уходили от дахи, которые и числом и силой превосходили нас. Они были здесь как дома. А сейчас нам идти некуда и незачем. Мы должны дать отпор туркам. Уступим им свой дом – останемся каликами перехожими!

      Милош говорил высокие слова, которые Георгий и сам любил, но сейчас было для этого не место и не время. Когда вождь произносил пламенные речи, он был уверен в своей правоте – им предшествовали часы и дни размышлений и рассуждений. Горячность в принятии решений, связанных с народной судьбой, была ему не свойственна. Тот же всё напирал. Дать сейчас слабину и сказать, что мудрее было бы всё же покинуть насиженные места, Георгий уже просто не мог – его же оружием Тодорович практически убил его.

      – Ты прав, – тихо сказал он. – И когда же твой брат собирается покинуть Белград?

      – Сегодня ночью. Разреши мне остановить его…

      – Остановить?

      – Тот, кто оставляет в такой час свою страну – предатель. Или ты считаешь иначе?

      – Нет, но… всё же ночью дождись меня. Сам ничего не делай. Я хочу для начала поговорить с ним.

      – О чём? Он давно знается с турками, ещё со времён дахии…

      – Не спорь. Жди меня у его дома в два часа.

      Тодорович ушёл. О том, что произошло в доме Милана Обреновича в ту ночь, я узнала от Любицы.

      – Милан и не хотел уходить, метался. Потом они с Георгием стали говорить о том, что не смогут дать отпора туркам, если останутся здесь. Проще сначала уступить, собраться с силами – как это было в Сечу Кнезову, – а уж после нанести удар. Георгий почти согласился с ним, когда Милош выхватил нож и всадил его брату прям в сердце!..

      Я вздрогнула.

      – Откуда тебе это известно?

      – Он сам рассказал мне об этом. Пришёл под утро пьян в стельку