Шут-парад, или Правдивые истории обо всех шутах, паяцах, скоморохах и буффонах, паясничавших во все времена во всех странах и у всех народов мира. А. Газо

всего здания, зубчатые башни замка виднелись еще издали, а под зданием находились ужасные подземелья. Конечно, жизнь за этими стенами казалась очень скучною и монотонною. Еще владелец замка имел кое-какие развлечения; он был занят охотой и войной: охранял свои владения, делал набеги на соседей или сам отражал их набеги; творил у себя в замке суд и расправу; но что было делать его жене? В то время еще турниры не вошли в обычай и развлечений не было никаких. Ей ничего не предстояло иного, как только взобраться на вершину башни и смотреть оттуда па окрестности, но в то время и окрестности не представляли ничего особенного; все было так тихо и монотонно: горы и леса, реки и долины. Еще не было трубадуров, которые так хорошо умели воспевать крестовые походы; не являлось красивого рыцаря, который скакал бы во всю прыть, по направленно к замку, прильнув к шее лошади. Конечно, при таком отсутствии развлечений, шут положительно являлся кладом; он умел и плясать, и скакать, выделывая такие уморительные прыжки: он пел песни смешные и забавные, играл на волынке или на флейте, знал столько загадок, поговорок, прибауток; рассказывал такие интересные сказки и побасенки; он один был причиною тому, что в этих громадных скучных залах замка раздавался веселый непринужденный смех. Шут всегда занимал более высокое место чем собака, обезьяна или орлик, которых благородные дамы кормили из своих рук, и которые служили им также развлечением.

      Рис. 2. Шут (по рисунку Гольциуса)

      Большей частью, такой шут походил на Эзопа, как им его изобразил Плануд. Чем более он был безобразен и уродлив, тем большим успехом он пользовался; и чем более хозяева замка ласкали и баловали такого шута, тем более его ненавидели пажи и прислуга; но за то и шуты хорошо умели мстить за себя, выбирая и пажей и прислугу мишенью для своих шуток и острот. Если какой-нибудь шут недостаточно хорошо знал свое ремесло, то ему давали учителя, который обязан был его усовершенствовать в этом искусстве. «Шут, живущий в знатном доме, – говорит Жакоб в своем «Рассуждении о шутах французских королей», воспитывался с таким же старанием, с таким же трудом и такими же издержками, как и ученый осел… К нему приставлялся наставник… Он должен был заучивать прыжки, поговорки, прибаутки, песенки. Часто случалось, что если он дурно приготовлял свой урок, то его стегали ремнем и затем отправляли обедать на кухню, вместе с поварятами.

      Taкиe шуты часто принадлежали к одному семейству, так как их ремесло переходило по наследству от отца к сыну; были даже целые династии шутов. Библиофил Жакоб, упоминая о Гильоме Бушэ, приводит при этом очень интересные подробности, Здесь речь идет об одном идиоте, появившемся на свет Божий.

      «Этот слуга происходил из такого рода и из такой семьи, где все отличались глупостью и веселостью; кроме того, все те, которые рождались в этой семье, откуда происходил этот слуга, отличались также глупостью и оставались такими на всю жизнь; вся знать брала себе шутов из этой семьи, так что ее глава получал большие деньги. Подобное преимущество, конечно, унижает человеческое