Дневник лабуха длиною в жизнь. Эдвард Шик

их лабухов. Это как бы взгляд изнутри.

      Действие первой книги происходит в период с 1944 по 1979 год в жемчужине Украины – красивом и уютным городе Львове. К сожалению, лабухов с каждым годом становится все меньше и меньше. Уходят в мир иной последние «динозавры». В связи с техническим прогрессом, когда дешевле взять одного-двух лабухов с синтезатором, их становится еще меньше.

      Музыкой я стал заниматься в семилетнем возрасте и с тех пор всю свою жизнь играл.

      В моей жизни движение «амурных» страстей часто вступало в конфликт с моим разумом. Все еще пытаюсь разобраться в том, что же это было? Ну, а если пишешь мемуары, выворачиваешь свою душу наизнанку – еще глубже заглядываешь в свое уже давно успокоившееся сердце. Но память уносит в прекрасные годы молодые! Улыбка озаряет лицо, и в этот момент тело получает живительную, теплую, здоровую, добрую, вселенскую (абсолютно бесплатную) энергию. Вот так уже четыре года и хожу – с приклеенной улыбкой. Соседи уже оглядываются.

      «Огня» мне хватало, и это – здорово! Один человек сказал: «Дело не в том, чтобы в жизни было больше дней, а в том, чтобы в днях было больше жизни».

      Моя вторая книга будет называться «Америка». Я пишу о периоде с 1979 года по сегодняшний день.

      Книга первая

      В начале было слово – слово «звук», и музыканты – слуги его.

      На прошлом лучше не зацикливаться: сделал выводы – живи дальше, разве что соберешься писать мемуары.

      Нью-Йорк. Бруклин. Год 1997. Август. Жарища. Духотища и влажность. По улице, на которой приютился мой небольшой ресторанчик «Уютная таверна», сновал мокрый, потный, уставший люд: итальянцы, мексиканцы, китайцы, русскоговорящие евреи, религиозные евреи, ирландцы, поляки, и прочие, и прочие – все, как и полагается в столице мира. Дело шло к вечеру, и вся эта уличная суета, распаренная и мокрая, постепенно замедляла свой ход. Из какого-то окна Майкл Джексон пел «Триллер».

      Я стоял в костюме при галстучке, подпирая дверь своей «Таверны», и немного отрешенным взглядом смотрел на скользящих мимо меня людей. Жарко мне не было. Кондиционер в «Таверне» работал отлично.

      Вот уже вторую неделю ко мне никто не приходит, кроме федералов и полицейских. Дело в том, что у дверей моего заведения десять дней тому назад ночью убили полицейского. В Нью-Йорке, бывает, постреливают полицейских, но это было явно умышленное убийство. Его ждали. В него всадили семь пуль. Такого вот спланированного убийства полицейского не было за последние двадцать семь лет. И началась катавасия.

      А в это время я в своем уютном домике на Лонг-Айленде досматривал первые сны. Ночные телефонные звонки, как правило, ничего хорошего не сулят. В августе бизнеса нет, и экономии ради я решил «закрыться» по понедельникам. Звонил мой официант Элик, он же менеджер, и звонил он из «Таверны», которая должна была быть закрытой и в которой он находился с женщиной, благо алкоголя и закуски им там хватало.

      – Эдик, тут такое случилось, такое случилось! – залепетал Элик.

      Себя он называл татом (разновидность азербайджанских евреев). Из Азербайджана эмигрировал в Израиль. Там жил, служил, женился, родилась дочь, и когда она подросла – развелся и уехал в Америку, попав ко мне на работу.

      Через десять минут я гнал в Бруклин. Ночь была теплой. По радио играл Колтрейн. Дорога заняла около часа. За это время в мою «Таверну» заехал наш мэр Джулиани. Заскочил, пожал Элику руку, пописал (не уверен в очередности действия) и быстро ретировался. К моему приезду как раз подоспел военизированный полицейский отряд. Потыкали штыками в баранину, свинину, мирно «отдыхавших» в морозильниках, и быстро уехали.

      На следующий день окна моего заведения обклеили портретами убиенного. Оказывается, жил он в доме напротив моей кафешки. Молодой полицейский был женат, имел маленького ребенка. Предыдущего мужа его супруги, итальянца, тоже убили. Средства массовой информации сообщили, что моя «Cozy Tavern» – это одно из мест встреч русских мафиозников! Под окнами толпились люди с камерами, желавшие взять у меня интервью. Особо настырную журналистку канала «FOX» пригласил войти.

      Первый же ее вопрос был такой:

      – Что вы думаете о русской мафии?

      Я ответил, что немного организовавшиеся бандюги – это еще не мафия, и предложил сыграть для них что-нибудь на клавишном синтезаторе и спеть песенку. Они сказали, что с удовольствием послушают. Пока играл и пел «Осенние листья», оператор снимал. Не знаю, получили ли они удовольствие, но в новостях показали, как я играю восемь тактов, а все остальное время говорил все о той же пресловутой мафии. Зашел ко мне журналист русскоязычной прессы, кажется, это был Mr. Grant. Посидели, выпили по чашечке кофе. Я рассказал ему то, что знал, и он быстренько исчез. На следующий день написали, что ночью у входа в «Cozy Tavern» в припаркованном автомобиле семью выстрелами был убит полицейский, у которого, как оказалось, остался без отца грудной ребенок. И о том, что у полиции подозреваемых пока нет.

      Моя «Таверна» на пару дней стала известна всей стране. Говорят, плохая реклама – тоже реклама. К сожалению, такое паблисити мне никаких дивидендов не принесло –