Баллада о королеве драконов – 2. Сильвия Лайм

мгновений вновь прошло в тишине. А затем драконица встала на все четыре лапы, выгнула и расправила спину, сделав несколько тяжёлых, медленных шагов в направлении гостя.

      Пол пещеры дрогнул под поступью огромного существа. Лорент вздрогнул, испытав не просто страх, а настоящий ужас, ощущая невероятную мощь этого смертоносного и одновременно прекрасного создания. Но он умел бороться со страхом. И ни единой эмоции не промелькнуло на его благородном лице.

      Более того, Лорент считал, что в страхе нет ничего постыдного. Именно это чувство заставляет человека выживать, не бросаясь сломя голову, в пекло. Страх – полезное чувство. Но при одном условии: мужчина должен уметь его побеждать. Иначе, полностью овладевая волей, это чувство парализует. Что слишком часто равносильно смерти.

      Например, при встрече с драконом. Никто не учил посла, как вести себя с повелителями Крылатых. Но, взглянув лишь раз в жгучие огненные глаза Аллегрион, он понял: драконы презирают страх.

      И был прав.

      Драконица подошла совсем близко. Он видел, как она подняла голову к потолку и выдохнула облако пара, из которого выбивались язычки пламени. Это было страшно. Но даже дыхание Лорента не участилось.

      – Это все? – спросила королева, склонив к нему голову. Звенящий голос, отражающийся от стен, ударил в уши.

      – За каждого защитника господарь предлагает вашему Величеству по тысяче чёрных тельмов, – нейтрально-низко и громко ответил посол, глядя прямо в огромные медовые глаза. – И каждый дракон будет обеспечен продовольствием на все время службы.

      Странный грудной звук вырвался из горла драконицы. Звук, напоминающий рык.

      – Опусти голову и не поднимай глаз! – сказала она, разрезав воздух приказом.

      Лорент тут же повиновался, разглядывая блестящий чёрный пол, в котором не так уж и плохо отражались стены, канделябры, картины из золота…

      И драконица, которая внезапно стала похожа на тень, уменьшающуюся в размерах. А затем он увидел очертания женской фигуры. Округлости обнажённой груди, большой и высокой, напряжённые вишенки сосков, талию, которую можно было обхватить ладонями, и гладкие стройные бёдра…

      Ещё через мгновение отражение повернулось вокруг себя, и на женскую фигуру будто упал плащ, закутывая её, как конфету в обёртку. И королева в человеческом обличье приблизилась к послу.

      Она коснулась его подбородка рукой и подняла голову. Лорент взглянул в золотые глаза самой прекрасной из женщин, которых когда-либо видел, и утонул в них. Волосы, в которых растаяло солнце, струились по обнажённым плечам, спускаясь по спине, прикрытой королевской мантией. Горностаевый мех одеяния, скреплённый на солнечном сплетении, очерчивал белоснежную полную грудь. Пухлые алые губы были любопытно приоткрыты, и заставляли сердце Лорента биться чаще.

      Он никогда не испытывал ничего подобного.

      – Ты говоришь так, – сказала Аллегрион медленно, обходя неподвижного посла по кругу, – словно ваш король хочет