Благие намерения. Наталия Николаевна Антонова

тем временем решил лично навестить Жанну Тюрину и поговорить с её сыном.

      – Но Тюрина, скорее всего уже на работе. Так что поговорить сначала придётся с Юрием. Наполеонову было важно увидеть его первую реакцию. Если же поехать на работу к Жанне и поговорить сначала с ней, то она непременно позвонит сыну и предупредит его.

      Дом на Долматова 38, оказался не такой уж и новостройкой.

      – Хотя, всё правильно, пока Тюрин жил с новой женой, дом набирал возраст, хоть и незначительный, двор озеленялся. Вон, какие стройные синие ёлочки вымахали с торца. А спереди поднялись ввысь тополя.

      На газонах весело пестрели однолетники на фоне кудрявой зелени отцветших в мае пионов и ещё не зацветших хризантем.

      В доме было два подъезда. Возле каждого лавочки с изогнутыми спинками. Но ни на одной из них ни души.

      – Видно, в доме живут продвинутые старушки, – подумал про себя Наполеонов, – на лавочках не сидят, языки не чешут, за соседями не следят. Для следствия от этого одно огорчение. Ладно, пойдём другим путём.

      Он подошёл к одному из подъездов и набрал первый пришедший в голову номер.

      – Вам кого? – отозвался через некоторое время запыхавшийся мужской голос.

      – Интересно, отчего я его оторвал, от беговой дорожки или от утреннего секса, – хмыкнул про себя Наполеонов, а вслух проговорил, – у меня бандероль для Тюриных.

      – Так они живут в другом подъезде! Ну, ты мужик даёшь! Я из-за тебя чуть со стремянки не сверзился! Думал Светка пришла!

      – Извини, я не Светка, – и, не удержавшись, спросил, – а что ты на стремянке делал?

      – Как что? Светильники вешал!

      – А. Яркого тебе освещения! – пожелал Наполеонов, и, не дожидаясь ответа, нажал на кнопку отключения.

      Подойдя ко второму подъезду, он снова не стал набирать номер нужной ему квартиры, набрал 20. Отозвался детский голос, – вам маму?

      – Нет, деточка, это почта, открой, пожалуйста.

      Что-то щёлкнуло, и дверь открылась.

      – Детей, конечно, обманывать не хорошо, – укорил сам себя Наполеонов, – но что делать.

      Он решил не вызывать лифт и подняться по лестнице своим ходом.

      На площадке между первым и вторым этажом его впечатлила здоровенная пальма в кадке.

      На одной из её верхних веток он заметил… обезьяну!

      Наполеонов протёр глаза, присмотрелся, обезьяна, конечно, игрушечная. Но рожи она строила как живая.

      На площадке между вторым и третьим этажами рос фикус. И сбоку чуть наискосок на подставке притулились две фиалки – голубая и розовая. Обе махровые. Наполеонов сунул нос в первую из них. Но фиалка ничем не пахла.

      Наконец третий этаж и квартира 11.

      Наполеонов нажал на звонок.

      – Ты чего сначала позвонить не могла? – раздался голос из-за двери и она распахнулась.

      – Так это не ты! – выдохнул здоровенный детина, обдав его перегаром.

      – Я это я! – Твёрдо заявил Наполеонов и упёрся пальцем, как он считал в грудь парню, на самом деле в пупок – гражданин Тюрин Юрий Дмитриевич?

      – Ну, – хмыкнул парень, слегка наклоняя голову и с интересом рассматривая Наполеонова, – а ты кто? Гном Гномыч?

      – Я