О культуре и не только. Елена Ямпольская

государства тот самый общественный заказ. Объясните молодым драматургам, что «так едь» – не обязательная форма русского языка. Продемонстрируйте режиссерам, что премии дают не только за унитазы. И, поверьте, многие из них вздохнут с облегчением.

      «Тангейзер»: не диагноз, а симптом

      09.04.2015

      ЗА МИНУВШИЕ две-три недели Отечество наше пережило культурную революцию. Странное слово «Тангейзер» сотрясает страну от Калининграда до Владивостока с эпицентром в Новосибирске. Фамилию Вагнер усвоили даже те, кому раньше за глаза хватало Меладзе. Фраза из новостных программ: «И об опере» – действует, как боевой клич, собирая народ к экранам. Известный прежде узким кругам режиссер Кулябин по плотности упоминаний в СМИ не уступает Коломойскому.

      Я принимала участие в целом ряде заседаний, советов и ток-шоу, посвященных новосибирскому «Тангейзеру», а потом одумалась и завязала. «Спасибо, нет», – отвечаю теперь на звонки. Раздаваться они будут наверняка еще долго: не умея создавать события, журналисты упиваются всяким скандальчиком, как дворняга любимой костью.

      Почему завязала? Жалко времени на игру в притворяшки, где по нарастающей (и, увы, со всех сторон) идет приумножение разнообразных лукавств. Самое малоприятное в истории с «Тангейзером» – все всё понимают, однако и сами живут в системе допусков, и другим навязывают удобную мину.

      Давайте делать вид, что у российского театра существуют какие-то свои особенные хвори, которые можно излечить локальными припарками. Главное – не обобщать. Потому что обобщение может вдруг вывести проблему на совершенно иной уровень, потревожить влиятельные мозоли.

      Давайте верить, что «Тангейзер» – досадная случайность, уродливая диковина. Ведь если так, можно устраивать вокруг него искусствоведческие хороводы, до неразличимости замыливая суть вопроса.

      Давайте примем за аксиому, будто Борис Мездрич – главный провокатор театральной России, новый «мистер Нет». Прочим – белым и пушистым – руководителям трупп за Бориса Михайловича просто неловко.

      Давайте раз и навсегда приговорим, что против «Тангейзера» выступают охранители-мракобесы, способные только тащить и не пущать. По ночам им снятся реперткомы, Главлиты и цензурные уставы. Художник в их представлении – человек, вибрирующий перед начальственным кабинетом… Как легко и приятно бороться с такими оппонентами! Можно голосить а-ля торговка рыбой на одесском Привозе, допустимо нести ахинею типа: «Пусть православные граждане встретятся с театральными деятелями», «Если мне не нравится священник, я иду в другой храм». Путаница понятий, смешение белого с острым, душевная глухота прощаются, если визжишь ты за «свободу творчества».

      Давайте прикинемся, будто талант режиссера определяется «Золотой маской» – это позволит произвести Тимофея Кулябина в мэтры. Кто-то в запале даже сравнил его с Бродским: оба, мол, пострадали от государства. А что такого? Иосиф Александрович умер, ему все равно, а нам приятно.

      Попробую напоследок разгрести завалы