Дорога на Астапово. Владимир Березин

и лицо национальной культуры.

      Тут бы я двинулся к прудам, обязательно припомнив цитату из Ильфа и Петрова, знаменитую телеграмму, причём показал бы подлинный пруд, видевший отчаяние графини, а не большой, что слева от входа.

      А от пруда уж тонкой тропкой отправился бы к оранжерее и прочим хозяйственным постройкам. Туда, где сохранились ещё контуры грядок и сараев.

      Толстой большую часть жизни жил в Ясной Поляне и половину этой жизни декларативно мечтал избавиться от неё.

      Но взаимоотношения Толстого со своим имением – великая история. Эти отношения были полны надежд, как утро жениха перед свадьбой, и изобиловали опасностями не меньшими, чем встреча с медведицей для охотника.

      Предварительно нужно рассказать одну известную, но вечную притчу.

      Одно из любимых моих мест у писателя Викентия Вересаева называется «Неопубликованная глава» и выглядит так:

      «В газетах появились огромные объявления. Иллюстрированный еженедельник “Окно в будущее” сообщал читателям сенсационную новинку: в бумагах, оставшихся после Льва Толстого, найдена рукописная, совершенно отделанная глава из “Анны Карениной”; глава только по ряду случайных причин не была включена Толстым в роман.

      Сообщалось, что глава эта, доселе нигде ещё не напечатанная, целиком появится в ближайшем номере журнала “Окно в будущее”.

      И правда, появилась целая глава. Яркая, сильная, являвшая поистине вершину толстовского творчества.

      Описывался сенокос.

      “Бабы, с граблями на плечах, блестя яркими цветами и треща звонкими, весёлыми голосами, шли позади возов. Один грубый, дикий бабий голос затянул песню и допел её до повторения, и дружно, враз подхватили опять сначала ту же песню полсотни разных, грубых и тонких, здоровых голосов. Бабы с песнью приближались к Левину, и ему казалось, что туча с громом веселья надвигается на него. Туча надвинулась, захватила его, и копны, и воза, и весь луг с дальним полем – всё заходило и заколыхалось под размеры этой дикой развесёлой песни с вскриками, присвистами и ёканьями”.

      Чувствовался и запах свежего сена, и напоённый солнцем воздух, и бодрая радость здорового труда.

      Невольно хотелось вздохнуть поглубже, весело улыбаться.

      Успех был огромный. Весь полумиллионный тираж номера разошёлся целиком; припечатали ещё двести тысяч, и те разошлись целиком.

      Номер стоил двадцать копеек, за двадцать копеек читатель получил высочайшее наслаждение, за которое не жалко было бы заплатить даже рубль.

      Все были очень довольны.

      И вдруг… вдруг в газетах появились негодующие письма знатоков литературы.

      Знатоки сообщили, что якобы до сих пор не опубликованная глава эта неизменно печатается во всех изданиях “Анны Карениной” начиная с первого появления романа в журнале “Русский вестник”, и в любом из изданий читатель может прочесть эту главу.

      Негодование и возмущение было всеобщее. Да не может быть! Дойти до такого надувательства!

      Но справились: верно.