Ангел сердца. Ирина Мельникова

идет речь? То, что вы творите с людьми – преступно! И какими бы идеями вы не прикрывались, ваше сборище – шайка убийц, для которых человеческая жизнь не имеет никакой ценности.

      – Дура! Мы дарим людям свободу и равноправие.

      – Свободу в чем? Вы убиваете их, принуждаете принять навязанные вами идеи! А равенство? В горе? В лишениях?

      Невооруженным глазом было видно, как стебач на глазах закипает. Его лицо налилось краской, глаза возбужденно расширились, губы невольно сжались в тонкую полоску. Судя по всему, такого яростного отпора он не ожидал. Поделом ему! Я могла бы собой гордиться. Если бы не знать, что ждет меня за эти высказывания.

      Пару секунд он стоял, сжав челюсти и сжигая меня своим взглядом. Наконец, справившись с собой, он выдавил усмешку и обратился к Диме снисходительным тоном.

      – У-у-у, какая недобрая у тебя подружка. Она, конечно, не в курсе, на что ты пошел ради неё?

      Дима молчал, стоя ровно, как на параде, и продолжая сжимать мою ладонь. Я опять ничего не могла понять, но от прямого вопроса воздержалась. Сейчас не время.

      – Ладно. Девчонку мы отправим в наш лагерь, там разберутся, что с ней делать…

      – Не смей её трогать, – леденящим душу голосом произнес Дима.

      На миг у меня возникло ощущение, что они говорят на равных. Но ведь этого не может быть, мы бессильны против них, и Дима не мог не понимать этого.

      – А это уже мне решать, – хмыкнул стебач с довольной ухмылкой, делающей его лицо ещё более мерзким и отвратительным. – А ты, если хочешь спасти свою шкуру, будешь работать на нас, как и договаривались.

      Я начала понемногу сопоставлять сказанное и меня настиг ещё больший ужас. Дима был с ними заодно, но в последний момент передумал. Он – стебач!?

      И вот уже паззлы в моей голове сложились воедино, к несчастью, выстроившись в наводящую ужас картину. Вот почему он так хорошо знал, что эти люди с медицинскими повязками на руке – вовсе не врачи, что телефоны прослушиваются и по ним можно определить местонахождение, что в этом доме с витражами какое-то время будет спокойно. С последним он, правда, просчитался…

      И всё-таки он зачем-то спас мою жизнь. Возможно, для прикрытия. Может быть, теперь он намерен взять меня в заложницы? Или откупиться мной? Зачем-то ведь я ему нужна! Уж явно не просто так, теперь в этом можно не сомневаться. Стебачи ничего просто так не делают.

      В голове упрямо вибрировало одно слово: «Стебач, стебач, стебач». Я не могла соединить его вместе с образом Димы в своей голове.

      От сразу ставших ясными слов стебача, стоящего напротив, мне стало дурно, и я вырвала свою руку из Диминой. Это не обошел вниманием стоящий напротив парень. Увидев столь резкую перемену в моем отношении к Диме, он захохотал, запрокинув голову, грубым, противным смехом, а когда успокоился, вымолвил:

      – Да-а-а… Я так и знал.

      Несколько долгих секунд он смотрел мне в глаза, и я