Мистейка. Владимир Валерьевич Соколов

того, чтобы отнестись к нему вдумчиво. Не так, как ты. Зачем ты это сделал?

      – Проблема была большая.

      – Самоубийство проблем вообще не решает. Оно только создаёт их! Это можно сравнить с побегом из тюрьмы. Беглец знает, что его рано или поздно поймают, посадят в карцер, добавят срок. Но всё равно бежит. Смысл?

      – Тяжело потому что!

      – Но станет ещё тяжелее!

      – Можно опять сбежать.

      – Можно. Но если не убьют при побеге, то ещё усилят режим, опять добавят срок, и станет ещё хуже. Лучше уж честно отбыть свой срок, и, как говорится, на свободу – с чистой совестью. Но об этом поговорим в другой раз. А сейчас лучше почитай эту книжку, – сказал дедушка, и в руках у него появилась новенькая книга в чёрном переплёте с золотым тиснением: «Лев Толстой. Исповедь. Тайный дневник» и мелкими буквами: «выдающиеся мыслители». Лев не мог понять, как и откуда она появилась в руках дедушки.

      – В кармане лежала, – ответил дедушка на недоумевающий взгляд, – только что купил. Проходил мимо книжного киоска, не удержался. Лев понятия не имел, о каком таком киоске говорил дедушка, но ему пришлось довольствоваться этим сомнительным объяснением.

      Дома Лев открыл книгу и пробежал глазами несколько страниц, размышляя о том, как мог оказаться «тайный дневник» в массовом издании. Лев, к своему стыду, тоже, как девочка, вёл дневник, и ему совсем не хотелось, чтобы тот попал кому-нибудь на глаза.

      Вдруг Лев вздрогнул и внутренне сжался: «Жизнь мне опостылела – какая-то непреодолимая сила влекла меня к тому, чтобы как-нибудь избавиться от неё», – прочитал он. Почти такая же фраза ещё вчера была записана в его дневнике! После этого книга была прочитана от корки до корки почти без перерыва. Но ответа на главный вопрос он там не нашёл.

      – Дедушка, я так и не понял, в чём же смысл жизни? – сказал Лев, возвращая книгу.

      – Смысл жизни не надо искать. Разве ты не понял?

      – Я так понял, что его нет!

      – Он в том, что ты существуешь. Для тебя это – единственный смысл.

      – Но в чём смысл моего существования?

      – Смысл существования – в нём самом. И это, безусловно, кому-то нужно.

      – Мне это что даёт?

      – Не тебе! В чём смысл существования, скажем, свиньи?

      – В том, что её съедят!

      – Верно. Но знает ли об этом свинья?

      – Не знаю… вряд ли.

      – Но если свинья сумеет как-нибудь постичь смысл своей жизни, то пойдёт ли это ей на пользу?

      – Да, она может убежать!

      – Её всё равно поймают. Но она уже не сможет безмятежно размножаться и жиреть, то есть наслаждаться радостями жизни. Будет нарушен первоначальный замысел. От этого пользы не будет ни свинье, ни её хозяину.

      И уж совсем будет плохо, если постигшая смысл жизни свинья совершит самоубийство: кому нужна дохлая свинья? Одни убытки!

      – Что же остаётся – размножаться и жиреть?

      – Ну, зачем же? Просто жить и радоваться!

      – Но я же не свинья!

      Старый