Молитва. Расул Гамзатович Гамзатов

у нас закон:

      Дороже крови

      слезы для мужчины.

      А иначе —

      какой мужчина он?

      «Всему я на свете…»

      Перевод Н. Гребнева

      Всему я на свете

      Люблю свою меру:

      И утру, и полдню,

      И сумеркам серым,

      И снам, и покою,

      И песням старинным,

      И даже траве

      В наших горных долинах.

      Но только в одном

      Не хочу я предела:

      В бурлящем кипенье любимого дела.

      Хочу я прожить плодотворно и много

      Не ради того, чтоб бродить по дорогам

      И греться под солнцем родимого края,

      И даже не ради тебя,

      Дорогая.

      И где б я ни жил,

      Моя песня стремится

      К родимым аулам,

      К любимой столице…

      Как в песне без жизни – ни слов, ни мотива,

      Так в жизни нет жизни без песни правдивой.

      У Цумадинской реки

      Перевод Я. Козловского

      Окутались сумраком дали,

      Бегут по реке огоньки.

      Мы тихо коней расседлали

      И сели на берег реки.

      А ночь приближалась все ближе,

      Таинственных звуков полна.

      Сады и аульские крыши

      Во тьму погрузила она.

      Звезда за звездою летела…

      Заснуть бы, да только невмочь.

      Вдруг девушка рядом запела,

      И песни наполнили ночь.

      О, как они нежно звучали,

      От первой строки до конца!

      О, сколько в них было печали,

      О, как в них любили сердца!

      И молча у горной речушки

      Старик, поседевший давно,

      Нам лил в деревянные кружки

      Полночного цвета вино.

      А в песни врывались свирели,

      Черешня цвела у окна.

      От песни мы все захмелели,

      А в кружки смотрелась луна.

      И снились мне черные косы.

      И видел я, будто во сне,

      Как горец, минуя утесы,

      К любимой летит на коне.

      А девушка пела про вьюгу,

      Про то, как два красных цветка

      Тянулись в долине друг к другу,

      Но их разделяла река.

      Про то, как два сердца когда-то

      Тянулись друг к другу с весны,

      Да были по воле адата

      Печальной судьбой сражены.

      Глотали мы каждое слово,

      На девушку глядя сквозь тьму.

      И счастья, казалось, иного

      Не нужно из нас никому.

      А девушка пела и пела…

      И я не заметил средь гор,

      Как утро рукой своей белой

      Зажгло на востоке костер.

      И мы любовались собою

      И чем-то гордились,

      когда

      На конях знакомой тропою

      Въезжали в аул Цумада…

      И больно порой мне, ей-богу,

      Когда я встречаю людей,

      Что выше подняться не могут

      Своих обмелевших страстей.

      Но если я вспомню при этом

      Ту ночь, что забыть мне нельзя,

      Душа озарится рассветом

      И