Мы будем вечными как горы. Антон Алексеевич Воробьев

Смолин, быстрее», я обогнул кости черепа, прошел вдоль гипоталамуса и достиг гипофиза.

      – Шприц, – мой голос прозвучал хрипло и неразборчиво, но в руке мгновенно появился шприц с драгоценными каплями.

      Одно движение – и жидкость устремилась в гипофиз. На экране было видно, как железа слегка набухла. Спустя секунду кардиомонитор начал тревожно попискивать.

      – Это нормально, нормально, – поспешил заявить Лурц. – Тахикардия была у всех, кому я делал эту операцию. Продержится пару дней – и пройдет.

      Я выдохнул и трясущимися руками стянул маску с мокрого от пота лица.

      – Приберите тут, – небрежно кивнул коллегам Сабастьян, имея в виду торчащую изо рта пациента «змейку». Потом поймал меня за рукав халата и потянул к выходу: – Идемте, герр Смолин, пропустим по пиву.

      В столовой научного городка было довольно безлюдно. Я сидел за столиком, все ещё в халате, сжимая холодную банку в руке. Лурц свое пиво перелил в кружку.

      – Часто оперируете? – спросил Себастьян, сделав глоток.

      – Человека – в первый раз, – невнятно проговорил я. – Мы ставили опыты максимум на шимпанзе. Почему вы были против?

      Старческая рука, покрытая пигментными пятнами, поднялась в воздух и помахала указательным пальцем перед моим носом:

      – Это потеря времени, ваши шимпанзе. Я не обезьянам операции двадцать шесть лет назад делал. Знаете, герр Смолин, что было в Южной Индии двадцать шесть лет назад?

      – Знаю, – я нахмурился и глотнул из банки.

      Лурц мой ответ проигнорировал.

      – Лихорадка Пондичерри, – со значением произнес он. – Слыхали? Два миллиона жертв. А кто нашел лекарство? Я, – Себастьян с самодовольным видом откинулся на спинку стула.

      – Об этом писали все научные журналы, – кивнул я. – Только наше оборудование позволило бы провести эту операцию быстрее и без риска. Внесли бы описание в программу, робот сделал бы все остальное.

      – Там всех этих новомодных штуковин не было, – отмахнулся Лурц. – Никаких медицинских роботов, «змеек», а временами и света. Мне приходилось делать трепанацию черепа и инъектировать гипофиз почти вслепую. Мой ассистент сделал светильник из обрезка оптоволокна и фонарика, чтобы хоть что-то видеть в толще мозговых тканей.

      – Разве ВОЗ вам не помогал?

      – Поставки контролировала армия Южной Индии. До нас доходили жалкие остатки. Тяжелее всего было с водой. Литровая бутылка на человека в день. При сорокаградусной жаре и стопроцентной влажности, – голова старика слегка покачивалась из стороны в сторону, морщинистые складки под подбородком колыхались. – Никогда не участвуйте в войнах, герр Смолин.

      – Я и не собираюсь, – хмыкнул я.

      – Там происходят ужасные вещи, ужасные, – глаза Лурца подозрительно заблестели.

      Я счел за лучшее сменить тему:

      – Как думаете, сколько времени займут наши испытания?

      – Вы, должно быть, хотите узнать, когда до руководства «Майер Холдинг» дойдет, что все работает именно так, как я и