Бригадный генерал. Плацдарм для одиночки. Макс Алексеевич Глебов

А если ты не понял вопроса, повторю кратко. Как это возможно?

      Я немного помолчал, а потом со вздохом отодвинул планшет от себя на максимальное расстояние, чтобы в камеру попало почти все помещение.

      – У меня был очень серьезный стимул, господин профессор. ОЧЕНЬ серьезный. Уже полгода, как я болен астероидной горячкой. Я хочу жить, Иван Герхардович, и мне нужна ваша помощь.

      Сказать, что Штейн был сбит с толку, значит, ничего не сказать. Профессор просто выпал в осадок.

      – Но… чем же я могу помочь? – задал он вопрос, немного придя в себя, – Я занимаюсь теоретической физикой, а не медициной.

      – Иван Герхардович, я могу попросить вас о личной встрече? Я бы хотел изложить вам метод лечения моей болезни, в котором ядерная физика играет важную роль. Мне нужен авторитетный специалист, который подтвердит, что моя идея не бред умирающего человека. Иначе мне никто не поверит.

      Профессор задумчиво посмотрел на меня.

      – Давай, Игорь, сначала закончим с экзаменом. Я хочу понять глубину твоих знаний за пределами стандартного теста. Заодно и увижу, насколько все серьезно. Ты готов?

      – Конечно.

      – Сначала вопрос из области математики, благо разделить ее с теоретической физикой решительно невозможно. Тебе знакома гипотеза Кантора-Шимана?

      – Да. Теорема Кантора-Шимана мне знакома.

      – Теорема?

      – Да. Именно теорема. Я могу привести доказательство.

      – Это неожиданно. Я внимательно слушаю.

      – Пять минут, Иван Герхардович.

      Мои пальцы замелькали над виртуальной клавиатурой. Извлеченное из памяти доказательство занимало полторы стандартных страницы. Ближе к концу я сознательно допустил неточность, указав не вполне корректные граничные условия. Я надеялся, что профессор найдет эту небольшую ошибку, не влияющую принципиально на ход доказательства.

      С полчаса Штейн изучал полученный файл, удивленно покачивая головой в отдельных местах, потом поднял на меня глаза. Мои ожидания он не обманул.

      – Великолепно, молодой человек. Просто великолепно. Но в одном месте есть ошибка. Думаю, вы просто поторопились. Вот это условие, – он вывел нужную часть доказательства на экран, должно выглядеть так, – и профессор исправил мою неточность.

      – Совершенно с вами согласен, Иван Герхардович, – с благодарностью произнес я. Недодумал. Но вы меня очень вовремя поправили. Мне кажется, что «теорема Кантора-Шимана-Штейна» звучит куда лучше, чем гипотеза «Кантора-Шимана».

      Я улыбнулся и взглянул в глаза профессору.

      Штейн задумчиво смотрел на меня.

      – Не так, – наконец поборол он свои сомнения, – гораздо лучше будет звучать «доказательство Штейна-Лаврова». Этого более чем достаточно для успешной сдачи экзамена. Диплом я вам вышлю через десять минут. Поздравляю с окончанием Колониального Технологического института, коллега.

      – Спасибо, профессор. А как насчет личной встречи?

      – Я так понимаю, – Штейн окинул взглядом мою палату, –