Истоки постмодернизма, краткая история авангарда. Памятка искусствоведа. Геннадий Логинов

история;

      21. Основной код; 21. Идиолект;

      22. Симптом; 22. Желание;

      23. Тип; 23. Мутант;

      24. Фаллоцентризм; 24. Полиморфность/андрогинизм;

      25. Паранойя; 25. Шизофрения;

      26. Истоки/причины; 26. Различие/следствие;

      27. Метафизика; 27. Ирония;

      28. Определённость; 28. Неопределённость;

      29. Трансцендентное; 29. Имманентное.

      По Брайнену-Пассеку:

      Модернизм\Постмодернизм

      1. Скандальность; 1. Конформизм;

      2. Антимещанский пафос; 2. Отсутствие пафоса;

      3. Эмоциональное отрицание предшествующего; 3. Деловое использование;

      4. Первичность как позиция; 4. Вторичность как позиция;

      5. Оценочность в самоназвании: «Мы – новое»; 5. Безоценочность: «Мы – всё»;

      6. Декламируемая элитарность; 6. Неофициальный эгалитаризм;

      7. Преобладание идеального над материальным; 7. Коммерческий успех;

      8. Вера в высокое искусство; 8. Антиутопичность;

      9. Фактическая культурная преемственность; 9. Отказ от прошлой парадигмы;

      10. Отчётливость границы «искусство/не искусство»; 10. Назвать искусством можно всё;

      Иными словами, если брать определение Льва Рубинштейна, модернизм экспериментирует с поиском новых средств выразительности в форме, в то время как тематика и проблематика у него остаётся достаточно традиционной. В этом смысле модернизм можно назвать классическим искусством, в отличие от постмодернизма, ориентированного на эксперименты не только в области формы, но прежде всего в содержании и тематике.

      Говоря ещё проще, модернизм является авангардным искусством, оригинальным, новаторским и недоступным на момент своего появления пониманию широких масс, в то время как постмодернизм – явление изначально вторичное (или даже третичное) в творческом отношении: там, где у модернизма всё ново и серьёзно, постмодернизм занимается цитированием, пародированием и игрой, будучи более доступным для масс по причине своей изначальной вторичности.

      «Постмодернизм, ирония, занимательность», Умберто Эко

      С 1965 года по сей день окончательно прояснились две идеи: во-первых, что сюжет может возродиться под видом цитирования других сюжетов и, во-вторых, что в этом цитировании будет меньше конформизма, чем в цитируемых сюжетах. Один «Ежегодник Бомпьяни» (по-моему, от 1972 года) был озаглавлен «Реванш сюжета», хотя означенный реванш по большей части знаменовался ироническим (и в то же время восторженным) переосмыслением Понсон дю Террайля и Эжена Сю, а также восторгами (почти без иронии) по поводу лучших страниц Дюма. И все-таки – можно ли было представить себе роман и нонконформистский, и достаточно проблемный, и, несмотря ни на что, занимательный?

      Создать этот сложный сплав и заново открыть не только сюжет, но и занимательность предстояло американским теоретикам постмодернизма.

      К сожалению, «постмодернизм» – термин годный а tout faire. У меня такое чувство, что в наше время все употребляющие его прибегают к нему всякий раз, когда хотят что-то похвалить. К тому же его настойчиво продвигают в глубь веков. Сперва он применялся