Тёмные не признаются в любви. Лана Ежова

маги…

      Выдержат ли хлысты Джареда столкновение одновременно с магическим оружием и заклинанием? Артефакты обычно уступают чарам!

      Мечник взмахнул пылающей рукой – и с пальцев слетели пять оранжевых нитей и прошили воздух. Со страшным свистом прошили, от которого заложило уши.

      Джаред вскинул плети на уровень груди и крутнулся вокруг оси. Взмывшие вверх ленты тьмы впитали долетевшие нити. Не останавливаясь, черный вихрь из оборотня и его оружия двинулся вперед, поглощая и уничтожая все, чем его щедро атаковали.

      Лица повстанцев стремительно теряли краску. Бравада слетела шелухой, сменившись отчаянной решимостью. Они испугались, я – тоже, хотя от всей души желала им поражения. Гудение огня с меча мага забивал странный, страшный звук. Песнь тьмы. Я читала о ней – некоторые боевые артефакты давелийцев имеют душу и разговаривают с хозяином и врагом. Последнему они поют предсмертную колыбельную, а затем выпивают душу.

      Вскоре здесь будут трупы… не хочу видеть смерть уродов из «Покрова Латории», вообще никакую не хочу…

      Скорость Джареда ошеломляла, мои глаза не различали, где он, а где его хлысты. Словно он сам стал смерчем.

      Мечника обвили призрачные путы, захлестнуло тьмой, скрывая с глаз свидетелей. Убит?.. Мрак сожрал его?..

      К моему превеликому облегчению, нет. Спеленатое тьмой тело упало на потрескавшуюся дорогу.

      Я бы на месте второго повстанца бежала – силы явно неравные, плети-артефакты давелийца мощнее чар.

      Брюнет с косичкой будто услышал меня и бросился наутек.

      Увеличив расстояние между собой и смерчем, резко остановился. Зло осклабившись, он направил поток сырой силы, которая крушила все на своем пути: вырывала фонари, кусты и лавочки, вздыбливала дорожное покрытие… Если она дойдет до магмобиля, щит меня не спасет.

      Вместо того чтобы уйти в сторону, Джаред, вновь став человеком, бросился силовому потоку навстречу.

      – Чокнутый дурак! – Я закусила губы, чтобы не скулить.

      Хлысты мелькали, вырисовывая горизонтальные восьмерки. Ленты тьмы увеличились, размножились – плети превратились в семихвостки.

      Небо потемнело. Улицу захватила кромешная тьма. Миг тишины, а затем магмобиль накрыло звуковым валом. Грохот, рык, стоны… Такое ощущение, что земля разверзлась, и я провалилась в пекло, к самой Тьме в гости…

      И снова тишина. Оглушающая. Давящая. Я не слышала даже своего дыхания – звуки будто тонули в пуху.

      Тьму рассекло багровыми росчерками молний. Стремительно светлело. Небеса прояснились.

      По раскуроченной улице, переступая через куски покрытия и ямы, шел мужчина. Джаред Виквард. Кровь и копоть на лице, но серое пальто чистое и не порвано. Плети исчезли.

      Я обежала взглядом место сражения и увидела еще одно тело, связанное тьмой, – и второй повстанец жив. Поразительное милосердие для темного…

      Каким же страшным артефактом он обладает! Неудивительно, что Латория десять лет назад проиграла войну.

      Блондин