Долгая долина. Джон Стейнбек

К миссис Родригес пришли гости, мужчины, и стали пить вино. Пепе тоже пил. Внезапно разгорелась ссора – один из гостей полез на Пепе, и тут все и случилось. Пепе моргнуть не успел, как нож будто сам вылетел из его руки. Пока он говорил, лицо мамы Торрес вытягивалось и становилось все строже. Наконец Пепе умолк.

      – Теперь я мужчина, мама. Тот человек обзывал меня нехорошими словами, а я ему не позволил.

      Мама кивнула:

      – Да, теперь ты мужчина, бедный мой малыш Пепе! Ты мужчина, ясно как день. Я предчувствовала, что так все и будет. Все смотрела, как ты ножом забавляешься, и боялась. – На миг ее лицо смягчилось и тут же вновь посуровело. – Пойдем, надо собрать тебя в дорогу. Живо! Разбуди Эмилио и Рози. Не мешкай.

      Пепе пошел в другой угол, где среди овечьих шкур спали малыши. Он нежно потряс их за плечи.

      – Вставай, Рози! Подымайся, Эмилио! Мама велела просыпаться.

      Малыши сели и принялись тереть глаза кулачками. Мама Торрес уже встала с кровати и надела поверх ночной рубашки длинную черную юбку.

      – Эмилио! – крикнула она. – Беги на холм и поймай для Пепе другую лошадь! Живо, живо!

      Эмилио залез в комбинезон и сонно поплелся к двери.

      – За тобой никто не поскакал? – спросила мама Торрес.

      – Нет, я внимательно слушал. На дороге никого не было.

      Мама заметалась по комнате, точно птица. Со стены она сняла брезентовый мех для воды и бросила его на пол. Потом стянула с кровати одеяло, скатала его рулоном и перевязала концы бечевкой. Из-за печки вытащила мешок из-под муки, в котором хранилось жилистое вяленое мясо.

      – Вот черный плащ твоего отца, Пепе. Надевай.

      Пепе стоял посреди комнаты и наблюдал, как мать хлопочет. Она вытащила из-за двери винтовку – длинный «винчестер 38-56» с натертым до блеска стволом. Пепе взял у матери ружье и зажал под мышкой. Она принесла кожаный мешочек и отсчитала ему все патроны.

      – Осталось всего десять, – предупредила она. – Береги их!

      Из-за двери высунулась голова Эмилио.

      – Aqui еst еl caballo[1], мама.

      – Сними седло с буланой. Одеяло не забудь привязать, а на луку прикрепи мешок с мясом.

      Пепе все еще молча наблюдал за отчаянными мамиными хлопотами. Подбородок у него окреп, губы вытянулись в нитку. Маленькие глазки посматривали на мать почти с подозрением.

      Рози тихонько спросила:

      – А куда собирается Пепе?

      Глаза мамы вспыхнули.

      – Пепе теперь взрослый мужчина и едет по мужским делам.

      Пепе расправил плечи. Его губы вытягивались в струнку, пока он сам не стал похож на маму.

      Наконец сборы закончились. Нагруженный конь стоял у дверей. Из парусинового мешка на дорогу накапала полоска воды, спускавшаяся к заливу.

      Лунный свет к этому времени растворился в рассветном, и большая белая луна почти целиком погрузилась в океан. Семья стояла во дворе перед лачугой. Мама подошла вплотную к Пепе:

      – Слушай внимательно, сынок! Езжай не останавливаясь, пока снова не стемнеет. Не отдыхай и не спи, даже если устанешь,

1

Вот лошадь (разг. исп.).