Рискуя собственной шкурой. Скрытая асимметрия повседневной жизни. Нассим Николас Талеб

загрязняет среду в вашем районе, вы вместе с соседями можете забросать ее исками. Алчные юристы сделают за вас бумажную работу. Враги корпораций с радостью вам помогут. А потенциальные издержки мирового соглашения будут такими, что корпорация подожмет хвост.

      Это не значит, что регулирование надо запретить. Некоторые системные эффекты требуют регуляции (скажем, скрытые хвостовые риски уничтожения окружающей среды, проявляющиеся слишком поздно). Если подать в суд невозможно – регулируй![18]

      Даже если бы регуляции давали обществу скромный плюс, я бы все равно предпочел оставаться как можно более свободным, брать на себя гражданскую ответственность, покоряться судьбе и подвергаться наказанию, причини я кому-то вред. Подобный подход называется деонтическим либертарианством («деонтический» значит «обусловленный долженствованием»). Регуляции крадут свободу. Некоторые из нас считают, что свобода – первое и важнейшее благо. Это включает и свободу совершать ошибки (которые вредят только вам); такая свобода священна, и ее нельзя обменивать на экономическую и любую иную выгоду.

      IV. Душа на кону

      Наконец, ключевое: шкура на кону доказывает, что у вас есть честь как экзистенциальное обязательство; принятие риска (определенного класса рисков) отличает человека от машины, а также (тут кое-кто меня возненавидит) распределяет по ранжиру людей.

      Если ваше мнение не связано с принятием риска, вы ничто.

      Я не устану повторять, что у меня нет других определений успеха, кроме одного: успех – это благородная и честная жизнь. Мы упоминали о том, что отправлять на смерть других вместо себя – бесчестно.

      Честь подразумевает, что есть нечто, чего вы не станете делать ни при каких условиях, независимо от материальных выгод. Честь не принимает сделки доктора Фауста, она не продаст тело за 500 долларов; следовательно, она не продаст его ни за миллион, ни за миллиард, ни за триллион. И это не просто дань via negativa; честь – это когда есть нечто, что вы сделаете в любых условиях, невзирая на последствия. Вспомним о дуэлях, которые лишили нас великого русского поэта Пушкина, французского математика Галуа и, конечно же, многих других, очень молодых (если говорить о Галуа, так и совсем юных): эти люди подверглись существенному риску умереть, чтобы избежать позора. Выбрать жизнь труса они не могли, и смерть была неизмеримо более приемлемой, даже если ты, как Галуа, еще подростком придумал новую и весьма важную ветвь математики[19]. Спартанская мать говорила уходившему на войну сыну: «С ним или на нем», – то есть вернуться он мог либо со щитом, либо как мертвец (по обычаю спартанцы несли тела на щитах); только трусы, убегая, бросали тяжелые щиты.

      Если вам нужен пример того, как современность частично разрушила фундамент наших ценностей, сравните непоколебимость дуэлянтов с современными увертками: люди, которые, например, работают на отвратительные лобби (представляют интересы Саудовской Аравии

18

Ральф Нейдер, которому я посвящаю эту книгу, – это Ральф Нейдер, который помог создать правовой механизм защиты потребителей и граждан от хищников; и в меньшей степени Ральф Нейдер, время от времени призывающий к регуляциям.

19

Довод в пользу дуэлей: они предотвращают конфликты с участием большего числа людей, то есть войны, сводя проблему к тем, кто непосредственно ставит свою шкуру на кон.