Минус двадцать для счастья. Наталья Ручей

как прошли выходные?

      – Спокойно.

      – Ничего нового?!

      – Купила дубленку.

      – Ну вот!

      – Ну да… – я взгрустнула.

      – Так, – Светлана тут же заметила мою реакцию. – Расскажи мне о ней. Она длинная?

      – Нет.

      – Капюшон удобный?

      – Без капюшона.

      – Ну… – Светлана так удивилась, что отвлеклась от еды. – Она хотя бы теплая?

      – Нет, – выдавила признание, но, заметив растерянный взгляд подруги, поспешно оправдала свою обновку: – Зато она очень удобная!

      – Ой, видя твою реакцию, что-то я сомневаюсь… Ты в ней сегодня?

      – Да.

      – Обязательно посмотрю.

      Тема неудачной покупки была благодатной для размышлений, но я быстро смирилась с тем, что последует критика и отбросила эти мысли. Ничего уже не изменить, деньги уплачены, больше разорять маму я себе не позволю… Заработаю, буду откладывать, и…

      – Свет… – у меня даже в горле пересохло, когда я поняла, что именно не давало покоя после беседы с шефом.

      Допила чай, решительно поставила чашку на столик.

      – Ну? – перестав терзать отбивную, поторопила с вопросом коллега.

      – Свет, а как ты думаешь, только честно, я не обижусь…

      – Ой, давай без прелюдий, – взмолилась она, посматривая на остывающую отбивную.

      – Ладно, – согласилась я, и спросила: – Свет, как думаешь, я хороший работник?

      Девушка, решив в этот момент сделать глоток водички, подавилась, закашлялась и уставилась на меня расширившимися глазами.

      – Ты что, прикалываешься? – откашлявшись, прохрипела она.

      – Нет, я серьезно.

      – А если тебя серьезно потянуло на мазохизм… – Светлана отодвинула от себя тарелки с едой, взглянула на часы, стрелки которых перебежали за двенадцать дня и с довольной улыбкой сообщила. – Я думаю, что ты просто можешь работать. Можешь, понимаешь? Не любишь то, чем занимаешься, поэтому сильно не пытаешься вникнуть в нюансы. Но знаешь то, что тебе надо знать на твоем участке работы. И так все мы. Поэтому я совершенно серьезно считаю, что работники мы плохие, и всех нас, возможно, за исключением самого шефа, надо безжалостно гнать из компании. А ты как считаешь?

      – Так же, – призналась я.

      И вот в этом-то и проблема.

      Я искренне полагала, что компании без меня, Светланы и даже Марины будет намного лучше. Вместо нас придут другие работники, которые будут стараться – на первых порах, пока их энтузиазм так же, как наш, не погрязнет в пучине обыденности. Вообще на наши места я бы взяла студентов – приходить рано не надо, и они были бы рады такой подработке, а мы…

      А мы – балласт.

      Это честно и откровенно.

      И шеф, как умный человек с деловой хваткой, сумевший не только начать, но и продвинуть небольшую компанию на уже занятом рынке, не мог этого не понимать.

      Тогда зачем он нас держит?

      И зачем солгал, сказав, что я хороший работник?

      А ведь это была ложь, явная и откровенная ложь…

      – Так, я наелась, – поднимаясь,