Радиоточка. Виктор Золотухин

ки, подлинные, но рассказанные события – вымысел.

      На самом деле все было гораздо хуже.

      Глава Р

      Ранним утром хорошо работается физически. Впрочем, другой работы Райка не знала. «Вжик» метлой, и горсть пожелтевших листьев аккуратной кучкой лежит у края тротуара. «Вжик» еще раз, и рядом еще одна такая же кучка.

      Метлу надо держать как косу. С ровной спиной и размахиваться от плеча. Тогда долго не устаешь, да и сметается все ровненько.

      Подметать хорошо, когда еще не совсем проснулся. Работаешь как автомат. А там глядишь – двор уже подметен. При этом можно вяло о чем-нибудь думать. Райка сметала листву и прокручивала в голове фразы, которые услышала сегодня из кухонного радиоприемника. Программу вел ее любимый журналист областного радио Владимир Серов. Ничего особенного, правда, она не услышала, да и не было ничего такого в сегодняшней программе, поэтому в голове крутились криминальные сводки, прогноз погоды и рекламные объявления. Конечно, если бы Райкина семья жила побогаче, то и слушала бы она с утра не областные известия, а музыкальные программы «Русского радио». Но денег в семье катастрофически не хватало. Муж Райкин целый год безуспешно искал работу, а сама она четыре месяца не получала зарплату.

      Райке было тридцать лет, но выглядела она на «сорок с хвостиком»: сеть мелких морщин на лице и руки, как у работяги, с завода. Но это мелочи! Если бы случайный прохожий мог заглянуть под ее одежду, то увидел бы неимоверно сморщенные груди и живот, сплошь потрескавшийся во время родов. У Райки было двое детей: дочь и сын. Сейчас они находились в школе.

      Ближе к обеду двор был чисто подметен. Райка открыла святая святых всех дворников – дверь мусоросборника – и поставила метлу на место. Теперь надо было сходить в жилищно-эксплуатационный участок.

      В конторе царило оживление. Приехал начальник на своей «Вольво» и привез часть зарплаты. Целых четыреста рублей! Столько получила Райка. Теперь можно было рассчитаться с долгами и должно еще что-то остаться.

      Дворничиха пошла на базар купить картошки. Целое ведро. Потом бесцельно побродила по рядам и не удержалась – подошла к лотку, где продавались американские окорочка.

      «Ножки Буша» неровной горкой лежали в ящике на прилавке. Райка сглотнула слюну. Когда она последний раз ела мясо?

      – Сколько вам? Два, три килограмма? – напирала торговка.

      – Два! Два окорочка, – засмущалась Райка.

      Разочарованная торговка положила на весы пару окорочков. Тянули они почти на килограмм. Огромные, жирные, аппетитные. А главное, без малейшего намека на какие бы то ни было перья.

      «Таких кур не бывает», – внезапно подумала Райка.

      Но руки сами уже протягивали деньги.

      Вечером, когда Райкин муж пришел домой, его распирало от гордости. Еще бы! Он, наконец-то, нашел работу. Приняли его на какой-то завод охранником. Зарплата небольшая – рублей восемьсот, но сколько надменности и превосходства появилось в его взгляде.

      Райка разложила вареную картошку по тарелкам, а потом полезла в духовку, чтобы положить мужу окорочек. В последний момент она решила, что отдаст один окорочек мужу, а другой поделит между детьми. Сама решила воздержаться в целях экономии.

      Тарелку с окорочком она поставила возле мужа. Корочка была хорошо прожарена – сморщенная, коричневатая. И запах. Запах жареного куриного мяса. От этого запаха кружилась голова, а во рту предательски скапливалась слюна.

      – Что это? – спросил муж, глаза его при этом стали непроницаемы, ноздри осторожно втягивали воздух, прицениваясь к запаху.

      – Это тебе. Окорочек.

      – Да, как ты посмела, сука!

      Промелькнул кулак, и Райка сбитая со стула внезапным увесистым ударом приземлилась на пол на четвереньки. Дыхание сбилось. Райка открыла рот и резко выдохнула. На пол тонкой липкой струйкой потекла слюна, перемешанная с кровью, и от того розоватая. Секунду спустя изо рта вывалился зуб и стукнулся о половицы с таким звуком, будто кинули кубик во время игры в нарды.

      Заскулив, как щенок, Райка на четвереньках поползла из кухни. Добавил ей ускорения пинок, благодаря которому она растянулась на полу, поцарапав щеку. Выскочив в коридор, Райка схватила свою рабочую куртку и выбежала из квартиры, оставив дверь открытой.

      Собственно, бежать ей было некуда. Зайдя в родной мусоросборник, она села на бетонный пол и привалилась к пухто1. Тело ее мелко тряслось от страха. Обиды на мужа не было. Был только животный страх. Обида, может быть, придет потом.

      Перед Райкиными глазами стояло лицо мужа – отсутствующий взгляд хищной птицы. Дворничиха попыталась смахнуть набежавшую слезу, но ей помешала куриная кость, торчащая из глаза.

      Оперативка на областном радио началась нетрадиционно.

      – Попрошу остаться только журналистов, – сказал Николай Анатольевич Гуров.

      Николай

1

Пухто – контейнер для мусора (прим. автора).