Золото Колчака. Семейная хроника. Лилия Каширова

ее к потолку, к специальному железному кольцу. В это время пришла Пелагея с большим бидоном парного молока, пронесла его в кухню, налила молока в большую эмалированную кружку и подала Таисии:

      – На, девка, пей. Силы восстанавливай. Да и Алешеньке надо молочка побольше.

      И снова ушла в кухню, где на столе стоял целый ряд крынок, прожаренных на солнце, в которые она разливала парное молоко, и тут же спускала крынки в прохладный подпол, открыв крышку в полу и спускаясь туда по лестнице.

      Потом вышла в светелку.

      – Ну, мать, смотри люлька уже готова. Давай делай Алексею постельку, – радостно сказал дед.

      Пелагея вышла в кладовую и принесла кусок белой овчины, затем положила его на дно люльки, расправила, обрезала лишнее, сверху положила кусок старого байкового солдатского одеяла, которое Василий принес после службы в армии. Одеяло было простирано чуть ли не до белизны и прожарено на солнце.

      На дно люльки она посыпала какой-то травки, мелко покрошенной и высушенной. И сказала:

      – Это от вшей, а то быстро разведутся и донимать мальца начнут.

      Потом снова пошла в кладовую, взяла большой березовый туесок квадратной формы, мастерски сделанный Василием, заглянула в него. Там были посолены крупные куски сала, недавно забили кабанчика, не стали дожидаться холодов.

      Взяла подходящий кусок с мягкой шкуркой, срезала узкую полоску шкурки и вернулась в комнату, уложила Алексея в люльку и сунула ему в рот шкурку с тоненьким слоем сала на ней. Малыш сначала поморщился, а потом с удовольствием начал сосать шкурку.

      Так шли день за днем. Таисия сидела почти целый день около люльки с ребенком и левой ногой качала люльку, если он плакал. А правая нога стояла на прялке, нажимая на педаль которой, она крутила колесо и пряла нитки из овечьей шерсти.

      Впереди суровая зима и надо к ней подготовиться, связать для каждого несколько пар шерстяных носков.

      Пелагея была занята огородом и домашними животными: лошадью, парой коров, десятком овец, да парой свиней.

      Дед Василий присматривал за пасекой и полем с овсом и пшеницей, а светлыми летними вечерами еще умудрялся делать крынки в своей маленькой гончарной мастерской.

      Пришла весточка от Ивана, которую один из демобилизованных рекрутов из соседней деревни передал. Весточку он передал на словах, поскольку никто в семье ни читать, ни писать не умел.

      – Так вот, просил Иван передать своим родителям и любимой жене Таисии, что он жив, здоров. Того и желает Вам. Службу несет исправно. Получил благодарность от командования и повышение в звании. Скучает по дому и особенно по любимой жене Таисии. И просит ее приехать к нему с ближайшим обозом. С командованием все согласовал и дадут им временно отдельное жилье и паек на жену. И может она жить с ним там столько, сколько захочет. И просит он еще передать ему овчинный тулуп и новые валенки, а то зимы там суровые, а старая одежонка вся подносилась.

      Дед Василий слушал письмо насупившись, сдерживая подступавшие