Разлучающий поток. Уильям Моррис

мою волю и умело служите мне, если же нет, то собирайте свои вещи и уходите, ничего дурного я вам не сделаю. Слышали вы меня и подчинитесь ли мне?

      Женщины побледнели и дрожали, хозяина сильно трясло, а Мрачный Джон ухмылялся рядом с ними. Осберн мило улыбался, но молчал. Он был препоясан Широким Косарём и одет в багрянец. Стефан же стоял перед Хардкастлом с угрюмым выражением лица, как казалось со стороны, только косился на него, уставив свой длинный нос в пол.

      Хозяин вышел вперёд, встал на колени перед разбойником и произнёс:

      – Господин, мы исполним твою волю, но не можешь ли ты сказать нам, где ты взял власть и право, чтобы забрать всё наше богатство и превратить нас в своих невольников?

      Воин засмеялся:

      – Это хороший вопрос, хозяин, и я не премину показать тебе моё право.

      С этими словами он достал свой меч, большой тяжёлый клинок, и с грохотом бросил его на стол перед хозяином, вымолвив:

      – Вот моё право, хозяин. Тебе нужно иное?

      Хозяин застонал и произнёс:

      – Господин, я прошу тебя хотя бы не забирать у меня всё, что есть, но оставить что-нибудь на жизнь, а я из этого буду платить из года в год, если год выдастся удачным.

      – Друг мой, – сказал Хардкастл, – по праву, что лежит пред тобой, я забираю всё твоё богатство и, если захочу, не оставлю тебе ни капли. Но посмотри, как добр я к тебе и твоим близким. Разве не сказал я, что вы можете остаться в этом доме, вдосталь есть и пить и проводить ночи в тепле, пока будет на то моя воля?

      – Сказал, – кивнул хозяин, – но мы должны будем работать, словно невольники.

      – Ну и болван же ты, – произнёс на это Хардкастл, – какое тебе до того дело? Разве ты не будешь работать так же усердно, как и прежде, или так же усердно, как работал бы на меня, будь я твоим гостем? Нет, хозяин, неужели ты выпроводишь меня из дома, отказав в гостеприимстве? Что скажешь на это, мой остренький Весельчак? – произнёс он, беря в руки свой меч. Тут хозяин отполз в сторону, и Мрачный Джон рассказывал потом, что он заплакал.

      Но вдруг вперёд вышел Осберн, сама любезность, всё так же улыбаясь, как прежде, он произнёс:

      – Достойный сэр, одно я прошу тебя сказать мне: нет ли какого способа избавиться от неволи, ведь ты знаешь, никто не захочет быть невольником, если может этого избежать.

      – Ну, парень, – ответил воин, улыбаясь, ибо теперь, после разговора с хозяином, он был уже в лучшем расположении духа, – когда ты подрастёшь, ты узнаешь, что твои слова не совсем верны и что многие и не против побыть в неволе. Что же до того, как избежать её, об этом я расскажу тебе, ведь я как раз хотел поведать об этом хозяину, хотя из-за его малодушия и не надеюсь встретить в этом доме достойного сопротивления, разве только от этого увальня напротив… Что? Почему ты косишься, словно хочешь, чтобы твои глаза появились с другой стороны головы?

      Стефан ответил:

      – Я так испугался тебя, достойный сэр, что даже не знаю, куда смотреть, и подумал: будет меньше вреда, если смотреть вдоль носа.

      Хардкастл сказал:

      – Я