Цветы на чердаке. Вирджиния Эндрюс

выскажу ей все накопившиеся претензии.

      Оглядываясь на ту ночь в поезде, я понимаю, что именно тогда я начала взрослеть и философствовать. Приобретая что-то, мы одновременно что-то теряем, поэтому, думала я, надо привыкать к новому положению вещей и пытаться взять от него возможно больше.

      Пока мы с братом размышляли о том, как мы будем тратить будущее состояние, в наше маленькое купе протиснулся крупный, лысеющий мужчина-кондуктор и, с восхищением оглядев нашу маму с головы до ног, вежливо сказал:

      – Миссис Паттерсон, через пятнадцать минут поезд прибывает на вашу станцию.

      Почему теперь она стала называться «миссис Паттерсон»? Я была удивлена и озадачена. Я бросила вопросительный взгляд на Кристофера и поняла, что он тоже сбит с толку.

      Проснувшись и явно чувствуя себя не в своей тарелке, мама широко открыла глаза. Ее взгляд переметнулся с кондуктора на нас, а потом она со страхом посмотрела на спящих близнецов. На глазах у нее появились слезы, она вытащила из сумки салфетку и стала тщательно вытирать в уголках глаз. Потом последовал вздох, такой тяжелый и такой печальный, что мое сердце тревожно забилось.

      – Да, спасибо, – сказала она кондуктору, который продолжал с восхищением смотреть на нее. – Не волнуйтесь, мы готовы выйти.

      – Мэм, – ответил тот, озабоченно глядя на карманные часы, – сейчас три часа ночи. Вы уверены, что вас есть кому встретить?

      Он перевел взволнованный взгляд на меня и Кристофера, а потом на спящих близнецов.

      – Все в порядке, – уверила его мама.

      – Учтите, там очень темно, мэм!

      – Послушайте, я могу дойти домой с закрытыми глазами.

      Но похоже, доброго дедушку-кондуктора не удовлетворил такой ответ.

      – Леди, до Шарлотсвилла час езды на машине. Мы высаживаем вас и ваших детей практически в никуда. В пределах видимости от станции нет даже ни одного дома.

      Чтобы прекратить дальнейшие расспросы, мама ответила, стараясь придать голосу как можно более холодный оттенок:

      – Нас встретят.

      Было забавно, что она может внезапно стать такой высокомерной, а затем оставить свой пренебрежительный тон так же быстро, как снять шляпу.

      Мы прибыли на место назначения. Вокруг было пустынно, и никто нас не встречал.

      Кондуктор был прав, предупреждая нас: вокруг было темно и не светилось ни одного огонька, указывающего на какое-нибудь жилище. Посреди ночи, одни, вдали от каких-либо признаков цивилизации, мы стояли и махали руками вслед кондуктору, который, стоя на ступеньках, тоже махал нам, держась одной рукой за поручень. Судя по выражению его лица, он был расстроен, что ему пришлось оставить на платформе миссис Паттерсон и целый выводок сонных детей, в ожидании кого-то, кто должен приехать за ними на машине. Я посмотрела вокруг и увидела только ржавый жестяной навес на четырех деревянных столбиках и расшатанную зеленую скамейку.

      Итак, это была наша станция.

      Мы, не садясь, продолжали стоять и смотреть, пока