Размах крыльев. Книга 1. Надежда Волгина

– скулила я. – Куда же меня занесло? И когда же это кончится?

      – Кто ты и что тут делаешь? – услышала я строгий голос рядом. В хаотичных всполохах и сквозь слезы, застилающие глаза, удалось рассмотреть мужской силуэт. – Зачем отрываешь меня от праздника?

      – Я?.. Я не… – уже начала я оправдываться, как меня снова перебили:

      – Чего тут сидишь, обнявшись с вивинтией? Вон смотри, и цветок ее почти лежит у тебя на голове… Удушьем давно не страдала?

      Удушьем?! Я задрала голову и практически уткнулась взглядом во что-то темное и мохнатое.

      – Одно ее прикосновение, и ты не сможешь нормально дышать две недели, – продолжал напутствовать голос, принадлежащий мужчине, которого я по-прежнему не могла рассмотреть.

      Речь об удушье до такой степени меня напугала, что я забыла про боль в колене и отползла от цветка на безопасное расстояние.

      – Может все же ответишь, кто ты такая?

      – Я… Алина, – не придумала ничего лучше, как назвать свое имя.

      – Алина-малина… – передразнил он и уже почти по-свойски огорошил: – Ладно, Алина, пойдем ка отведу тебя в более подходящее место, а то придется стать участницей оргий. А к ним ты, как я вижу, совершенно не готова.

      Что-то моя голова уже отказывалась думать. Про какие оргии идет речь? Тут творится что-то непристойное?..

      – Может, все-таки скажешь, как ты сюда попала? – вновь заговорил мой провожатый.

      Мы передвигались в полнейшей темноте. Я постоянно спотыкалась, хоть он и придерживал меня за талию. Да еще и коленку простреливало при каждом шаге. Очень надеялась, что с чашечкой все в порядке и не придется несколько месяцев провести в гипсе. Ото всюду слышалась музыка, действующая мне на нервы, и смех. Но никаких светящихся окон или чего-либо еще, через что можно рассмотреть праздник, я не заметила. Справа от меня тянулась глухая стена, как определила на ощупь, а слева… даже не знаю что. Я и провожатого-то не видела, только ощущала, как руки мои прикасаются к чему-то из грубой шерсти, и удивлялась, что он летом так тепло одет. О том, что в разгар зимы я оказалась в лете, старалась вообще не думать, рискуя сойти с ума.

      – Если бы я знала… Меня выдернул из постели какой-то верзила. Оскорбил по-всякому и притащил сюда.

      – Верзила? – переспросил мой спаситель. – Вельзевул что ли? А он говорил что-то?

      – Ничего, кроме ворчания, как это все ему надоело.

      – Ну точно! Вельзевул – проводник. Он все время недоволен своей работой. А кто ему виноват, если сам подвязался лет сто назад?.. Постой ка! – он резко притормозил. – А для кого он тебя притащил? И зачем?

      – Откуда же я знаю! – всхлипнула я, чувствуя, как слезы того и гляди польются безостановочным потоком.

      – Так, спокойно, разберемся, – прикрикнул он, не знаю кто, и еще более резво потащил меня вперед, так что раненую ногу я уже практически волокла за собой и слезами захлебывалась уже от боли. – Сейчас я оставлю тебя с девочками, в нашей больничке, а сам разыщу этого нытика и все узнаю.