Как умаслить дракона?. Сато Я -сама

одну лытку. Для моих размеров это вообще мало. Всё равно что на ходу бутерброд перекусить. Будь у меня аппетит, я съел бы его всего. Это ж кабан, а не олень. А размеры у меня тоже не миниатюрные. Я чуть меньше Раушеля, но это скорее в силу возраста. Я моложе, и возможно, как дракон ещё расту. Короче, аппетита сильно нет и то, сколько я съел, как мне показалось, неплохо насытило меня.

      – Я сыт. Теперь ты, Раушель.

      – Ешьте, ваша светлость, я в другой раз. Вы как вожак и хозяин должны питаться лучше. Кабан не так велик, так что ешьте!

      – Во–первых, не мели ерунды, во–вторых, я уже сказал, что сыт. Еды и так не много, не хватало ею разбрасываться. И потом, вожак ест первым, но не всё. Ты тоже его заработал, так что теперь твоя очередь, мой опекун. И не спорь, а я в кустики.

      – Благодарю, ваша светлость, – я отошёл, чтобы дать Раушелю насладиться свежим мясом.

      Довольные охотой, мы вернулись домой, и я сразу развалился на диване в гостиной, держась за сытый живот. Раушель был рядом и по первой же просьбе, налил мне воды. Попивая воду, я смотрел на огонь в камине, присел по – ближе в кресло. Сижу, пью маленькими глотками воду, а сам ушёл в себя. Через минуту хлынули слёзы.

      – Что с вами, ваша светлость? – забеспокоился Раушель.

      – Нет, Раушель, ничего. Не бери в голову. Вспомнилось кое-что ни кстати… – я шмыгнул носом и быстро вытер слёзы.

      – Это из-за короля Брианта? – я кивнул ему в ответ. – Не переживайте так, раз уж вы вернулись, значит, всё наладится. Да и не стоит король ваших слёз, особенно участь, что он наговорил тогда, – я снова кивнул и допил воду.

      На самом деле, я вспоминал сцену ссоры с Борькой в доме Мари. Она не выходила у меня из головы, а я склонен такие вещи переваривать долго. По сути, он обидел меня ни за что. Просто потому, что я говорил с девушкой, даже не успев сделать ей то самое предложение. Он просто не дал. Я ведь теперь даже вернуться не могу, чтобы исправить ситуацию, объяснится. Не люблю недосказанности. А Мариса перед Борькой в чем виновата? Такое ощущение, что он любил меня не как друга, а больше. Трус! Смелости устроить скандал у него хватило, а признаться – нет. Знал же, что откажу. И зная это, он всё же ревновал. Сволочь белобрысая! Он и скандал-то устроил, чтобы и впредь не подпускать меня к Мари и к любой другой девушке тоже. Я слыл любимцем девушек, а он постоянно оттеснял их от меня, бесился. Дурень, зато в открытую признаться не мог! А мама? Бедная моя мама. Я – её единственный ребёнок. Там меня убили, деда уже нет, а мужа она ещё раньше потеряла. Как ещё меня тогда не лишилась? Сейчас она осталась одна. Так и с ума сойти не долго. Как она там?

      Вот, когда я вспомнил о маме, тогда и хлынули слёзы. Я безмерно тосковал по ней. Хотел, чтобы она была рядом.

      – Раушель, что известно о том, кто ударил меня по голове и бросил в тюрьму?

      – Я сразу отдал распоряжение, ваша светлость, найти этого гада. Но пока мне не докладывали. Как только сообщат, он будет здесь, как вы и просили.

      – Спасибо, Раушель. А по завтрашнему распорядился?

      – А как же? Сразу как насчёт обеда договаривался. Время у них